Голубой Марс

Этот город, Ипполита, растянулся во всю ширину одной из просторных долин, характерных для всех крупных спутников Урана. Гравитация здесь была еще слабее, чем свет, и город представлял собой отдельное трехмерное пространство с перилами и троллеями, летающими подъемниками-буфетами, скальными балконами и лифтами, горками и лестницами, вышками и трамплинами, висячими ресторанами и цокольными павильонами – и все это было освещено яркими белыми ламповыми шарами, которые парили в воздухе. Зо сразу же заметила, что от такого числа всякого рода приспособлений в воздухе летать внутри купола было невозможно. Однако при такой гравитации здесь вся жизнь протекала словно в полете – и, подпрыгнув в воздухе, она решила присоединиться к числу тех, кто тоже считал здешнюю жизнь полетом. На самом деле лишь немногие из местных пытались ходить земным способом, большинство передвигалось по воздуху, волнообразно, скачками, выполняя крутые пике и длинные петли в стиле Тарзана. Нижняя часть города была перетянута сетью.

Те, кто здесь жил, прибыли из разных уголков системы, хотя большинство, конечно, составляли марсиане и земляне. Коренных ураниан пока еще не было, не считая кучки малышей, которые родились у матерей, занимавшихся строительством поселения. Заселили уже шесть лун, а в верхнюю атмосферу Урана недавно поместили несколько «газовых фонарей», которые плавали кольцами вокруг его экватора. Теперь они горели точками света на фоне сине-голубой планеты, словно образуя бриллиантовое ожерелье для великана. Эти фонари повышали освещенность системы до такой степени, что все, кого они встречали в Обероне, отмечали, насколько светлее теперь стало. Но Зо не была впечатлена.

– Представляю, как здесь было отвратно раньше, – сказала она одному из местных энтузиастов. – Как в черно-белом мире.

На самом же деле все здания в городе были ярко раскрашены, но в какие цвета, Зо сказать не могла. Ей нужен был расширитель для зрачков.

Но местным, похоже, нравилось. Конечно, некоторые из них поговаривали о том, чтобы улететь после того, как уранианские города будут построены, дальше, на Тритон, где ждало «следующее большое дело», или на Плутон с Хароном. Они были строителями. Но остальные селились навсегда, принимали лекарства и проходили транскрипцию генов, чтобы приспособиться к низкой гравитации, повысить чувствительность зрения и так далее. Они говорили о том, чтобы направить сюда кометы из облака Оорта, обеспечить систему водой, и, может быть, столкнуть две-три малые незаселенные луны, создав таким образом более крупные и теплые тела – «искусственные Миранды», как кто-то метко выразился.

Энн ушла с той встречи или, точнее, потянулась прочь по перилам, не сумев сладить с мини-g. Спустя некоторое время Зо последовала за ней и оказалась на улицах, поросших буйной зеленой травой. Посмотрев вверх, она увидела аквамариновую громадину с тонкими тусклыми кольцами – сказочное зрелище, от которого веяло холодом, неприглядное по прежним человеческим стандартам. Пожалуй, это место еще долго будет непригодным для жизни из-за астероидной гравитации. Однако на встрече уранианцы восхваляли тонкую красоту своей планеты, находя в ней какие-то эстетические свойства, хотя и собирались изменить в ней все, что было в их силах. Они особенно выделяли нежные оттенки ее цветов, прохладу купольного воздуха, движения, создающие ощущение полета, танца во сне… Некоторые даже оказались до того патриотичными, что стали возражать против радикального терраформирования; они были сторонниками сохранения этой среды.

И вот они встретились с Энн. Подошли к ней группой, окружили и принялись пожимать руки, обнимать, целовать в макушку; кто-то даже припал к коленям и поцеловал ей ногу. Зо, увидев выражение лица Энн, рассмеялась.

– Оставьте ее, – сказала она группе, которая, по-видимому, была назначена кем-то вроде хранителей Миранды.

Местная разновидность Красных возникла там, где ее существование было лишено всякого смысла, причем спустя долгое время после того, как это движение практически исчезло даже на Марсе.