Голубой Марс

– Дай мне немного прийти в себя, – сказал он и стал смотреть последние состязания спринтеров, с отрешенным, но счастливым видом. Майя села рядом, не в силах отвести от него глаз. Он долго прожил вдали от цивилизации, вместе с дикими состоял в кооперативе, занимавшемся фермерством и собирательством… Такую жизнь Майя представляла с трудом и считала, будто он пребывал в забвении, изгнанный в дикие, необжитые земли, где выживал, как крыса или как растение. Но теперь он сидел здесь и, несмотря на свою изможденность, бурно реагировал на фотофиниш забега на четыреста метров, – тот самый пышущий жизнью Ниргал, которого она помнила еще по давнему путешествию в Адовы Врата, – для него те времена были столь же славными, как и для нее. Но, глядя на него, трудно было поверить, что он думал о прошлом так же, как она. Она ощущала себя в плену своего прошлого, в плену самой истории, тогда как его занимало что-то другое: он выжил и отложил свою судьбу в сторону, как старую книгу, и теперь был здесь, в настоящем, смеялся в лучах солнца, обыграв целую стаю молодых диких зверей в их собственную игру – лишь своим умом, чувством Марса, техникой лунг-гом-па и силой ног. Он всегда был бегуном – Майя вспоминала, как они с Джеки мчались по пляжу вслед за Питером, будто это было только вчера, те двое были быстрее, но Ниргал, случалось, наворачивал круги вокруг озера днями напролет, и никто не знал зачем.

– О, Ниргал… – Она наклонилась к нему и поцеловала пыльные волосы, почувствовала, что он ее обнял. Рассмеялась и оглянулась на всех этих прекрасных гигантов, которые все еще соревновались, румяные в закатном свете, и ощутила, как жизнь вливается в нее обратно. Все благодаря Ниргалу.

Но позднее, после праздничного ужина в вечерней прохладе, она отвела Ниргала в сторону и рассказала ему о своей боязни конфликта между Землей и Марсом. Мишель разговаривал с какими-то людьми, Сакс, задумавшись, сидел на скамье по другую сторону стола.

– Джеки и лидеры партии «Свободный Марс» призывают отказаться от компромиссов, но это не сработает. Землян не остановить. Это может привести к войне. Точно тебе говорю: к войне.

Ниргал пристально смотрел на нее. Он по-прежнему воспринимал ее серьезно, благослови Господь его добрую душу, и Майя приобняла его, будто родного сына, и сжала крепко-крепко.

– И что нам, по-твоему, делать? – спросил он.

– Оставить Марс открытым. За это необходимо бороться, и ты тоже должен в этом участвовать. Ты нам нужнее, чем кто-либо другой. Ты тяжелее всех перенес визит на Землю, и это, по сути, сделало тебя величайшим марсианином в истории Земли. Они до сих пор пишут о тебе книги и статьи, ты знал об этом? В Северной Америке и Австралии набирает большую силу движение диких, и на других материках тоже. На Черепашьем острове почти полностью преобразовали американский Запад – сейчас там созданы десятки дикарских кооперативов. Они тебя слушают. И точно так же здесь. Я делаю, что могу, мы только что победили их в предвыборной кампании в Гранд-канале. Я попыталась противостоять Джеки. Это немного помогло, но думаю, бороться надо не только с Джеки. Она уехала к Иришке, и, конечно, в этом есть смысл: Красные против иммиграции, они считают, что запрет поможет им защитить их бесценные камни. Получается, «Свободный Марс» и Красные впервые могут оказаться в одном лагере и именно из-за этой проблемы. Их будет тяжело победить. Но если они не…

Ниргал кивнул. Он все понимал. Ей хотелось его расцеловать. Она сжала его плечи, наклонилась и чмокнула в щеку, прижалась к его шее.

– Я люблю тебя, Ниргал.

– А я тебя, – ответил он с легким смешком, слегка удивленный. – Но слушай, я не хочу участвовать в политической кампании. Нет, послушай… Я согласен, что это важно, согласен, что Марс нужно оставить открытым, нужно помочь Земле справиться с ее популяционным всплеском. Я всегда об этом твердил и говорил, когда мы были там. Но не стану вступать в политические организации. Этого я не могу. Я внесу свой вклад так же, как делал это раньше, понимаешь? Охвачу много разных мест, встречусь со многими людьми. Поговорю с ними. Снова начну выступать на собраниях. Сделаю все, что смогу, на этом уровне.

Майя кивнула.

– Это будет здорово, Ниргал. Нам все равно еще нужно достичь этого уровня.

Сакс откашлялся и спросил:

– Ниргал, ты когда-нибудь встречал математика по имени Бао?

– Нет, не думаю.

– Эх!

Сакс вернулся в свои грезы. Майя еще немного рассказала о проблемах, которые они с Мишелем обсуждали в тот день, – о том, что иммиграция действовала как машина времени, привнося в настоящее маленькие островки прошлого.

– Джона тоже это волновало, и вот сейчас оно и происходит.

Ниргал кивнул.

– Мы должны верить в ареофанию. И в конституцию. Им придется жить по ней, если они окажутся здесь, – правительству необходимо на этом настаивать.

– Да. Но народ, я имею в виду, уроженцы…

– Это как бы ассимиляционная этика. Нужно добиться, чтобы все ее соблюдали.

– Согласна.