Голубой молоточек. Охота за сокровищами

— Я надеялся совершить открытие, которое обеспечит мне имя в художественных кругах. Я думал, что если мне повезет и я разыщу мисс Мид, то она поможет мне найти этого художника, Чентри. Но я оказался в дураках и навлек на свою семью еще большие неприятности.

— Ты сделал то, что мог, Фрэд.

— Это неправда. Я глупец!

Он повернулся ко мне спиной. Постепенно его дыхание становилось все реже. Я тоже начал дышать медленнее. Перед тем как окончательно погрузиться в сон, я вдруг понял, что он начинает мне нравиться.

Я проснулся среди ночи, ощущая тяжесть давившей на меня горы, и зажег маленький ночник, стоявший рядом с кроватью. Потеки на стенах напоминали неясные следы дурных сновидений.

Я не пытался их разобрать, выключил свет и снова погрузился в сон.

23

Когда я поднимался на другое утро, Фрэд еще спал, прикрыв глаза рукой, как будто боялся света нового дня. Я попросил дежурившего на посту офицера присмотреть за ним, а сам отправился на машине в Коппер-Сити, держа направление на висевшее над шахтой облако дыма.

Парикмахер побрил меня за четыре доллара; за такую же сумму я получил завтрак и указания, как добраться до филиала «Саусвестерн Сэвингс».

Банк находился в центре городка, в торговом квартале, выглядевшем как фрагмент южной Калифорнии, каким-то образом оторвавшийся от нее и перелетевший через пустыню. Окружавший его городишко, казалось, был лишен всех жизненных сил расположенной неподалеку шахтой и испарениями медеплавильного завода. Дым поднимался над городом, как огромное полотнище.

Надпись на стеклянных дверях «Саусвестерн Сэвингс» оповещала, что банк открывается в десять утра. На моих часах было около девяти. Становилось все жарче.

Я вошел в телефонную будку и принялся отыскивать Пола Граймса в списке абонентов. Он не фигурировал в нем, зато я нашел два номера его жены: один в частной квартире, а другой в фирме «Пол Граймс. Художественные и учебные принадлежности». Оказалось, что она расположена в центре, а нескольких шагах от будки.

Это был маленький магазинчик на боковой улице, торговавший канцелярскими товарами и репродукциями, но покинутый покупателями. Глубокое, темное, узкое помещение напоминало раскрашенную доисторическую пещеру, хотя висевшие на стенах современные картины были не столь реалистичны, как живопись пещерных жителей.

Женщина, появившаяся из подсобки, выглядела как сестра Паолы. У нее были широкие плечи, большой бюст, такая же темная кожа и широкие скулы. Одежда ее состояла из вышитой блузки, длинной, широкой юбки и босоножек.

Ее темные глаза отливали живым блеском; черты лица были тонкие. У меня было ощущение, что она излучает давно накапливаемую, но неиспользуемую энергию.

— Чем могу служить?

— Меня зовут Арчер. Я друг вашей дочери.

— Ну разумеется. Мистер Арчер. Паола упоминала о вас в телефонном разговоре. Это вы нашли тело Пола?

— Да. Я очень сожалею.

— И вы детектив, ведь так?

— Да, я занимаюсь именно этим.

Она окинула меня испытующим взглядом:

— В данную минуту вы также занимаетесь этим?

— К сожалению, в моей профессии приходится работать двадцать четыре часа в сутки.

— Меня в чем-то подозревают?

— Не знаю. А существуют какие-то причины вас подозревать?

Она покачала своей красивой головой:

— Я не виделась с Полом больше года. Мы разошлись много лет назад. Когда Паола перестала быть ребенком, у нас больше не оставалось никаких оснований для дальнейшей совместной жизни. Все уже было давно кончено.

Ее открытость и непосредственность произвели на меня хорошее впечатление. По-видимому, она все же поняла, что сказала больше, чем было необходимо, и прикрыла рот левой рукой. Я заметил, что ее красные ногти обгрызены, и мне стало досадно, что я ее напугал.

— Не думаю, чтобы кто-то в чем-то вас подозревал.

— И правильно. Я не причинила Полу никакого вреда, всего лишь пыталась сделать из него мужчину. Паола, возможно, придерживается иного мнения… Она всегда вставала на его сторону. Но я делала для него все что могла, как только он давал мне такую возможность. По правде говоря, ему вообще не следовало жениться.

Ее тайная жизнь и воспоминания времен супружества, оживавшие под маской спокойствия, казалось, выплескивались на поверхность.

Мне вспомнилось, что говорила Паола, и я спросил напрямик:

— Он был гомосексуалистом?