Голубой молоточек. Охота за сокровищами

— Вам и должно быть жаль. — Она воспользовалась своим временным перевесом. — Вы не имеете права ни издеваться надо мной, ни прибегать к насилию. У нас есть хороший адвокат, который займется вами, если вы будете так поступать.

Маккендрик беспомощно возвел глаза к небу, потом посмотрел на меня:

— Ну скажите, что я сделал плохого? Просто нечаянно натолкнулся в темноте на женщину. Попросил прощения. Что мне, на колени становиться?

— Миссис Джонсон сегодня немного взволнована.

Она кивнула головой, подтверждая мои слова:

— Конечно, взволнована. Да и вообще, что вы здесь делаете, капитан?

— Ищу одну женщину.

— Мисс Сиддон?

— Верно. — Маккендрик испытующе посмотрел на нее: — А откуда вам известно о мисс Сиддон?

— От мистера Арчера. Он просил меня позвонить медсестрам, работающим в домах для престарелых. Я обещала сделать это, если позволит время, и намерена сдержать слово. Я могу идти?

— Пожалуйста, — отозвался Маккендрик. — Никто и не думает ограничивать вашу свободу. Но что касается звонков в другие приюты, мне это не кажется удачной идеей. Мы бы предпочли застать их врасплох.

Миссис Джонсон вторично вошла в дом и больше уже не появилась.

— Трудно договориться с этой бабой, — буркнул Маккендрик.

— Она пережила несколько трудных дней. Можно мне поговорить с вами с глазу на глаз, капитан?

Красноречивым жестом он отослал полицейского, тот сел в служебную машину. Мы отошли как можно дальше от зданий и от автострады. Калифорнийский дуб, каким-то чудом выживший в этой асфальтовой пустыне, укрыл нас в своей тени.

— Что вас сюда привело? — спросил я.

— Донос. Кто-то сообщил по телефону, что нам следует поискать здесь мисс Сиддон. Поэтому я приехал лично. Мы прочесали весь дом и не напали на след этой женщины или кого-нибудь, кто бы ее напоминал.

— А кто вам звонил?

— Звонок был анонимный. Явно какая-то женщина хотела вызвать замешательство. Миссис Джонсон легко наживает врагов. Ее вышвырнули из больницы… Вам, наверное, это известно?

— Да, она мне говорила. Капитан, вы не просите у меня совета, но я все же дам его вам. Боюсь, что, предложив обыскать все дома для престарелых, я толкнул вас на ложный путь. Я не призываю вас отменить операцию, но считаю, что вам следовало бы сосредоточить усилия кое на чем ином.

— Вы имеете в виду миссис Чентри, ведь так? — спросил Маккендрик после продолжительного молчания.

— Мне кажется, что она представляет собой центральную точку всего этого дела.

— Но у вас нет уверенности.

— Думаю, что есть.

— Вашего мнения недостаточно, Арчер. Я не могу выступить против этой женщины, не имея доказательств, которые пригвоздили бы ее.

33

Я оставил машину в конце улицы, на которой жила миссис Чентри, и пешком подошел к ее дому. Из видневшегося за ним ущелья поднимался туман. Чуть дальше, на вершине холма, стоял освещенный холодным светом дом Баймейеров. Вилла миссис Чентри была темна и тиха.

Я постучал в дверь. Очевидно, у меня было подсознательное подозрение, что я не застану ее или найду мертвой, поэтому меня поразила немедленная реакция.

— Кто там? — спросила она из-за двери, словно ожидала за ней всю ночь. — Рико?

Я не отвечал. Довольно длительное время мы стояли по разные стороны двери в выжидательном молчании. Тишину нарушал лишь шорох волн, доносившийся с пляжа.

— Кто там? — повторила она взволнованным голосом.

— Арчер.

— Уходите.

— Вы предпочитаете, чтобы я прислал капитана Маккендрика?

Снова воцарилась тишина, отмеряемая всплесками моря. Наконец она повернула ключ и открыла дверь.

Ни в прихожей, ни в других помещениях, которые я мог отсюда видеть, не было света. На фоне темноты лицо миссис Чентри и ее волосы отливали серебряным блеском. На ней было закрытое темное платье, подчеркивавшее ее вдовство и будившее во мне сомнения относительно этого факта.

— Пожалуйста, войдите, если это так необходимо, — холодно и тихо произнесла она.

Я вошел следом за ней в гостиную, в которой вчера происходил прием. Она зажгла стоявший за креслом торшер и застыла возле него в неподвижности. Мы смотрели друг на друга в глухой тишине. В гостиной уже не слышалось отголосков минувшего приема.

— Я знаю людей вроде вас, — проговорила она наконец. — Вы один из тех самозваных экспертов, которые не могут не совать нос в чужие дела. Вы просто не можете видеть, как кто-то живет своей жизнью, вам непременно хочется вмешаться, ведь так?

Она раскраснелась, возможно, под влиянием гнева. Но ее высказывания, очевидно, были продиктованы и другими мотивами.

— И это вы называете жизнью? — спросил я. — Сокрытие убийства ради человека, которого вы не видели уже двадцать пять лет?

Сожительство с таким взрослым ребенком, как Рико, только бы сохранить тайну?

Словно под влиянием внезапного изменения освещения, ее лицо сделалось вдруг бесцветным, а глаза резко потемнели.

— Никто не давал вам права говорить со мной подобным образом!

— Советую вам привыкать к этому. Когда люди из окружной прокуратуры возбудят дело в Верховном суде, они не станут выбирать слов.