Голубой огонь

Человек на том конце провода продолжал говорить, и Сюзанна видела, как лицо отца мрачнело все больше по мере того, как он слушал. Положив трубку, он прикоснулся к звонку и послал горничную разыскать Клару. Он был так рассержен, что Сюзанна задвинула скамеечку в угол и сидела очень смирно, чтобы он не заметил ее и не вылил на нее весь свой гнев.

Она отчетливо помнила, как мать в веселом настроении вошла в комнату. На ней было зеленое платье в цветочках цвета папоротника, в волосах — белая роза. Но когда она увидела разгневанного мужа, улыбка исчезла с ее лица и уступила место страху.

Никлас холодно сообщил ей, что по чьей-то инициативе в его доме в Йоханнесбурге был произведен обыск, в результате чего был обнаружен тайник с неограненными алмазами. Он потребовал от нее объяснений по этому поводу. Клара начала плакать и все отрицать, но Никлас продолжал обвинять ее, Не получив признания, он встал из-за стола и, взяв ее за плечи, начал трясти, пока она не ослабела в его руках. Обмякнув, она готова была во всем сознаться. Да, ей удавалось уносить камни, когда она работала в компании. Она хотела их сохранить. Они были такие прелестные, такие очаровательные.

Никто из них не замечал в углу ребенка, испуганного их громкими голосами. Телефон снова зазвонил, но Никлас не обращал на него внимания. Он грубо отшвырнул от себя Клару, так, что та упала на письменный стол и ушибла руку. Позднее она показывала Сюзанне синяк, как свидетельство его жестокости. Он заметил Сюзанну только тогда, когда чуть не наступил на нее в углу. Затем он закричал, чтобы она убиралась вон из комнаты. Ей нечего здесь делать, и она должна немедленно уйти!

Испуганная Сюзанна убежала из комнаты наверх, все еще сжимая в руках фотоаппарат. Весь ее маленький мир, так заботливо охраняемый родителями, разлетелся вдребезги под действием их гневных голосов, доносившихся снизу. Эти осколки ранили ее душу и чуть не задели тело. Было ясно, что отец ее ненавидел. Он смотрел на нее ненавидящими глазами, а мать ничего не сделала, чтобы защитить ее. Ее мать, которая громко рыдала, вообще, казалось, забыла о ее существовании.

Ее комната наверху выглядела сиротливо, и фотоаппарат в ее руках служил ей немым укором. В ее детской голове росла убежденность, что все эти страшные вещи случились с ней из-за того, что она сломала подаренный отцом фотоаппарат. Некоторое время она сидела в своей комнате на кровати, поворачивая его маленький корпус так и этак, ища способ восстановить разбитые линзы. Если только она сможет починить его и он вновь будет работать, то отец наверняка перестанет ненавидеть ее и перестанет ненавидеть мать. Ее мама перестанет плакать, и между ними больше не будет сказано ни одного сердитого слова.

Она очень хотела этого, и ответ к ней пришел простой и ясный. Для того чтобы сделать линзу, нужен был особый сорт стекла, и она знала, где взять этот кусочек стекла. Двигаясь бесшумно на цыпочках, она прибежала в комнату матери и залезла в пудреницу. Камень все еще был там.

Сейчас, много лет спустя, взрослая Сюзанна скрючившись сидела на низенькой скамеечке, как она делала это ребенком, и трясущимися руками раскрывала фотоаппарат. Как и Мара перед этим, она посмотрела внутрь корпуса. Там было черно и пусто. Там ничего не было. Держатель пленки был давно потерян, и фотоаппарат не работал. Она сильно потрясла его как и Мара, и что-то блестящее упало к ней на колени. Она подняла это и положила на ладонь. Но это был только кусок сломанной линзы.

Затем она запустила пальцы глубоко в корпус и пошарила за затвором. Ее нервы были напряжены до предела. В спешке неловко двигая пальцами, она ухитрилась нащупать кончик липкого материала, который легко оторвался, когда она потянула за него. У нее в руке оказалась полоска черной склеивающей ленты, которая крест-накрест была приклеена позади затвора. Снова ее пальцы принялись искать и нашли вторую крест-накрест склеенную ленту. Когда она ее вытаскивала, вместе с нею вылезло еще что-то, прилипшее к материалу. Прикрытый черной лентой, он пролежал спрятанным все эти годы. Сюзанна с восхищением разглядывала камень, лежавший на ее ладони.

Он был прозрачный и бесцветный, возможно, дюйм или побольше в длину, немного меньше в толщину; с помощью огранки ему была придана продолговатая форма. В затененной комнате он выглядел тускло и был лишен присущего алмазам блеска. Алмазы, вышедшие из темноты чрева земли, рожденные в огне, могли ожить только на свету.

Она подошла к французским дверям и шагнула за порог. Дневной свет струился по террасе. Когда она вытянула руку, Король Кимберли словно по волшебству ожил. В глубине камня свет расщепился на цвета радуги, голубой огонь хлынул из самой его сердцевины. Однако огонь не был теплым, и камень холодил ей руку. Ей казалось, что камень несет дурное предзнаменование. У нее по коже поползли мурашки, и она не могла унять дрожь.