Голубые огни Йокогамы

Двери лифта открылись, и их поглотил привычный гомон первого отдела. Из лифта Ивата вышел один и, бросив взгляд на съезжающиеся двери лифта, не смог не заметить за ними ухмылявшуюся физиономию Хорибе. Ямада сидел в углу, держа в руке телефонную трубку и не сводя глаз с аппарата. Они с Иватой даже не взглянули друг на друга. Идя к кабинету Фудзимуры в конце этажа, Ивата старался не замечать любопытные взгляды коллег.

Он зашел без стука и посмотрел на старика. Фудзи-мура сцепил в замок свои тонкие, как веточки, пальцы и улыбнулся. Это был невысокий, слабого здоровья человек в возрасте хорошо за семьдесят. На его черепе проступали темно-лиловые пятна, словно ископаемые наросты, а его серые усы непроизвольно дрожали, пока он рассматривал своего подчиненного.

— Косуке Ивата, — сказал он с улыбкой. — Наконец-то мы встретились. Садитесь, пожалуйста.

— Спасибо…

— Расскажите мне что-нибудь, инспектор. Как ваши дела?

— Хорошо. Хорибе сообщил, что вы хотели поговорить со мной.

— Хотите сразу перейти к сути дела? Ценю! — Фудзимура обернулся и посмотрел на висевшие за ним часы. — В конце концов, время — это самое ценное.

Ивата ничего не ответил.

— Как вам работается с помощником инспектора Сакаи?

— Сейчас мы не работаем вместе.

— Да, как я понимаю, ее направили на подмогу инспектору Морото. А что с ней происходит?

— Я не понимаю вашего вопроса.

— О чем она думает, инспектор Ивата? Она опаздывает на работу. Она не заполняет нужные ведомости. Не выполняет свою работу. Она тратит свое время на что-то другое. Итак, что вы об этом знаете?

Ивата уселся в кресле поудобнее.

— Не уверен, что понимаю, о чем вы меня спрашиваете. Но мне кажется, что Сакаи не занимается ничем, кроме работы. И неважно, делает это она в офисном здании или где-то еще.

— Ладно, скажите, что вы думаете о ней?

— Я очень ее уважаю. Она — очень способный следователь.

— Согласен. А вне рамок работы? Вы дружите?

В крошечных усах Фудзимуры спряталась дрожащая улыбка. Ивата принялся постукивать ногой.

— Почему вы спрашиваете?

— В департаменте было немало разговоров вокруг вас, Сакаи и вашего дела. Уверен, что вас это не удивляет.

— Не удивляет и не заботит.

— Это хорошо. Я тоже не особенно интересуюсь слухами.

Фудзимура принялся молча разглядывать Ивату. За его спиной в окне поблескивал в тусклом свете омываемый дождем город.

— Прошу прощения. Почему вы хотели меня видеть?

— Мне интересно ваше мнение.

— По поводу?

— Что вы думаете о себе самом? Инспектор Морото считает вас изгоем. Он говорит, что вы не подходите для нашей работы. И уверен, что грядущее дисциплинарное слушание это подтвердит. А вы-то что думаете?

— При всем уважении, Морото волен говорить вам все, что ему в голову взбредет. Но я — не из тех полицейских, кто готов повесить на невиновного убийство только потому, что так удобнее.

— Понятно.

Фудзимура не без труда поднялся и посмотрел из окна на город. Ивату удивило бы, если бы он там, внизу, разглядел образцовый порядок. Сам-то Ивата чувствовал, что от прежних дней осталась лишь тень.

Тут можно спрятаться повсюду.

— Инспектор, проблема не в том, что говорит о вас Морото, а в том, что ко мне поступают жалобы из полицейского участка Сэтагаи о неправомерном использовании ресурсов. Китайские власти направили нам уведомление о незаконных расследованиях первого отдела в Гонконге. А нелицеприятные заголовки в национальной прессе о работе моего подразделения? И меня, инспектор, сейчас больше всего заботит, почему налогоплательщики должны оплачивать внеурочную работу тридцати человек по охране какой-то домохозяйки только из-за того, что, как я понимаю, ее изображение оказалось на старой фотографии?

Фудзимура опустил штору и вновь повернулся к Ивате:

— Вы спросили меня, почему я вас вызвал. Я сделал это, потому что хочу знать, почему я вообще должен тратить время на то, чтобы все это выслушивать. Я хочу знать, почему я не должен просто забрать у вас это дело, до сих пор не закрытое по непонятной мне причине, и начать в отношении вас немедленное разбирательство. Что скажете?

Ивата засмеялся и бросил через плечо, даже не глядя на старика:

— Меня не убедила ваша пламенная речь, Фудзи-мура. Если бы вы хотели это сделать, то уже сделали бы. Как бы то ни было, я вот-вот схвачу убийцу. Именно на это не способен весь ваш хваленый первый отдел.

Фудзимура выдавил из себя смешок и откинулся в кресле.

— Теперь я вижу, почему Синдо питает к тебе слабость, сынок, но, к сожалению, я не разделяю твоей уверенности.

— Я знаю, что Идзава — это идеальный козел отпущения в деле Канесиро. Однако у нас слишком много трупов, и никаких доказательств. Рано или поздно пресса за это ухватится и сядет нам на голову. Представьте, что случится, если Черное Солнце вновь нанесет удар. Для прессы это как праздник — неважно, уволят меня при этом или нет.

— Инспектор, вы мне угрожаете?

— Я лишь говорю о возможных перспективах.

Фудзимура усмехнулся, приходя в полный восторг.

— Итак, вы вот-вот поймаете убийцу, да? И какие у вас есть улики?