Голубые огни Йокогамы

— Кос, мы говорили лишь о прошлом веке. Тебе нелишне знать, что символ черного солнца так или иначе присутствует во всех культурах древности. У египтян, у шумеров, у ацтеков… Это священный символ, связанный с мифами о рождении мира, апокалиптическими легендами и так далее. Но об этом больше расскажут историки. А я, пожалуй, поведал тебе все, что знал. Но могу дать что-нибудь почитать.

— Дэвид Шульц, это было блестяще.

Они вернулись в машину и поехали в темноте, не разговаривая, краем уха слушая репортаж по радио о растущем в Японии спросе на услуги по уходу за пожилыми людьми и о сокращении рождаемости. Ивата ехал не спеша, весь погруженный в мысли о черных символах. У ворот колледжа Шульц открыл дверцу машины; в салоне зажегся свет.

— Я позвоню тебе, если попадется что-то любопытное. И в следующий раз приезжай, пожалуйста, без трупов.

Они коротко обнялись. Шульц вылез из машины, потом повернулся и просунул голову в окошко.

— Макс Вебер сказал, что человек — это животное, запутавшееся в паутине символов, которую он сам же и сплел. Знаешь, что я думаю? Тот, кого ты ищешь, запутался в черном солнце. Для него это не просто символ. Думаю, для него это весь мир. Он им живет и дышит.

Шульц похлопал по крыше машины и резко захлопнул дверцу.

Глава 8 Капля меда

Ивата свернул с автострады Мейсин на Томейскую, ведущую на Токио. Он не сводил глаз с освещаемой фарами дороги, не отвлекаясь по сторонам. Хотя голова все еще побаливала, он чувствовал, что скоро ему полегчает. Ивата включил радио: какой-то молодой человек застенчиво рассмеялся.

— Нет-нет, конечно, я вижу себя иначе, и вовсе не считаю себя каким-то особенным. Меня интересует личностное взросление. Если я смогу помочь кому-то достичь духовного роста, то буду счастлив. Но — нет, я не гуру. Я просто осознаю, что у людей внутри пустота. Их гложет неуверенность, на них давит груз сомнения. Меня же волнует ясность восприятия и благополучие. А самое главное — мне интересны люди.

— Если вы нас смотрите, напоминаем, что наш гость — Акира Андзаи, лидер неоднозначного религиозного движения «Тэта», в отношении которого в последнее время развернута публичная дискуссии. Как всегда, мы ждем ваших комментариев, а господин Андзаи ответит на ваши вопросы. Наш телефон…

Ивата выключил радио и наудачу набрал номер оружейного склада полицейского управления Си-буи. После долгого ожидания ответил старческий голос:

— Да?

— Господин Наката, это Ивата, мы виделись утром.

— Да, я вас помню. Мне сюда не очень часто звонят.

— Я хотел попросить вас об одолжении. Мне нужен адрес одного коллеги.

— У меня есть доступ к личным данным. Кто вам нужен?

— Инспектор Акаси. — Ивата произнес имя как можно небрежнее.

Наката молчал: до Иваты доносились приглушенные звуки Малера.

— Хидео Акаси?

— Именно так.

— Одну минуту.

Ивата услышал металлический лязг ящика, и вскоре старик снова взял трубку:

— Ручка у вас есть?

Ивата записал адрес и тепло поблагодарил Накату. Он ввел адрес в навигатор. Оказалось, что Акаси жил почти в часе езды от Токио, в Тибе. Ивата свернул на нужную дорогу, и тут же у него зазвонил мобильный.

— Ты еще дома?

— Я еду, Сакаи.

— Куда?

— Куда глаза глядят.

— Ага. Ну понятно. Никакой конкретной цели?

— А что, ты соскучилась?

— Размечтался, придурок. И вообще, в моей жизни появился мужчина.

Ивата подался вперед:

— Кийота?

— Он самый. По крайней мере, крепкая зацепка. В «Ниппон Кумиай» давно с ним распрощались, но у него есть подружка-малолетка, Асако Одзаки. Готова поспорить, это та самая девица, которая преследовала Цунемасу на работе. Найдем ее — найдем и Кийоту.

— Ты молодец, Сакаи!

— Вот спасибо.

* * *

Когда Ивата добрался до Тибы, уже почти рассвело. В воздухе повисла дымка. Навигатор привел его к огромному пустырю, заваленному мусором. За ним виднелись заброшенные строительные площадки. На юг тянулся обрубок недостроенной развязки. На востоке уныло торчало несколько заброшенных зданий. В пустующих залах с игровыми автоматами завывал ветер. Никому не нужный бизнес-центр разваливался на глазах, непроданные дома заполонили заросли сорняков. Жизнь не сумела пустить здесь корни. На севере Ивата разглядел покрытые ржавчиной рельсы. Местность была плоская, бесцветная, тянулась куда-то вдаль. Стая ворон взлетела с грязной земли и растворилась в тумане.