Голубые солдаты

В Броварах завыли сирены, объявляя тревогу. На шоссе, тянувшемся вдоль завода, нарастал гул автомашин. Мешкать было нельзя, и я бросился в сторону железнодорожной ветки, где у тупика был намечен сбор всей группы.

Колесов и Бодюков были уже там, а через несколько минут туда примчались Галя и Вася Рязанов, за плечами которого висел рюкзак с рацией.

— Эх, яблочко, вот это ахнуло! — вырвалось торжествующе у Колесова.

— Не забудьте, господин Харитоненко, премией нас отметить, — пошутил Бодюков.

— Разговорчики! — строго прикрикнул я и махнул рукой: — лес, живее! Будем пробираться через болота между Гоголевом и Борисполем.

За ночь мы ушли далеко. Шли и весь следующий день, делая короткие привалы то в лесах, то среди болот, и лишь к вечеру добрались до того места, куда полковник Теплов обещал выслать по нашему вызову самолет.

Всего несколько минут понадобилось Гале, чтобы настроить рацию и связаться со школой. Я доложил полковнику об успешном выполнении задания.

— Нам уже известно о результатах вашей работы, — ответил Теплов. — Из Киева товарищи сообщили. Молодцы!

Глава 15. НА БЕРЕЗИНЕ

Все было готово: и детально разработанный план операции, и необходимое снаряжение, и самолет, который должен был доставить мою группу к месту высадки в глубоком тылу противника. Но погода никак не хотела читаться ни с планами командования, ни с нашим настроением. Вторые сутки сидели мы в избушке на окраине небольшой деревни Кочетовки и уныло поглядывали из окон на измокшее поле аэродрома, на грязно-серую пелену туч, затянувшую все небо. Дождь не прекращался: то моросил часами, то вдруг переходил в ливень.

Невдалеке от избушки начинался овраг. К нему со всех сторон неслись мутные, шумные ручьи, и вода в овраге клокотала, пенилась, не успевая выливаться во взбухшую и рассвирепевшую речонку, никак не отвечавшую сейчас своему названию — Тихая.

От нечего делать Колесов и Бодюков азартно резались в «козла». Вася Рязанов читал случайно найденные им в избе за иконами тоненькие книжки в пестрых обложках, а Галя сидела у окна и вышивала на красном шелковом кисете голубые васильки. Чудесные васильки! От них веяло чем-то мирным, далеким от войны…

Каждый раз, проходя мимо Гали, Колесов косился на кисет и в конце концов спросил:

— Эх, яблочко, ну и кисет! Кому это ты вышиваешь, Маркова?

Галя подняла на него голубые, лукаво прищуренные глаза.

— Нравится?

— Отменный кисет!

— Значит, не стыдно подарить такой?

— Говорю же, отменный.

— Тогда подарю.

— Кому?

— Одному из вас, — уклончиво ответила Галя.

Бодюков кашлянул, широко улыбнулся. Видимо, он рассчитывал на подарок. Только Вася не оторвался от книги, будто разговор Колесова и Марковой совсем не интересовал его. Ох, притворщик! Не зря же так порозовели вдруг его щеки!..

А за окнами шумел дождь. Время шло, и никто не знал, когда же наконец настанет летная погода и мы сможем избавиться от томительного, вынужденного безделья.

Приближался вечер, второй вечер нашего пребывания в Кочетовке. Постепенно деревня погрузилась в сумерки. Колесов зажег «лампу» — стреляную снарядную гильзу, наполненную керосином, с куском брезента вместо фитиля. Окна завесили плащ-палатками, «Лампа» чадила, огонек ее испуганно метался из стороны в сторону, и на рубленых стенах избы шевелились наши причудливые тени.

— Может, на боковую? — опросил Бодюков.

— Давай еще сгоняем партию! — предложил ему Колесов, перемешивая на столе костяшки домино.

— Хватит! — отрезал Бодюков. — Сколько можно?

— Да, пожалуй, будем спать, — сказал я. — Видно, дождь до утра не уймется.

Вася Рязанов вышел во двор. Вышла и Галя. Я раскинул на полу шинель, положил у стены парашют и рюкзак, начал стягивать с ног сапоги.

Тихо скрипнула дверь, ведущая в сенцы. Я подумал, что это Рязанов или Маркова, но это был майор Данильцев.

— Собирайтесь, товарищи! — сказал он с порога.

Мы удивленно взглянули на него, Поднимаясь со своего жесткого ложа, я спросил:

— Куда?

— На задание.

— А дождь?

— Командир авиационного полка заверил командование, что бомбардировщики вылетят по первому вашему требованию независимо от погоды.

— Эх, яблочко, вот это да! — весело воскликнул Колесов. — Молодцы летчики! Чего, спрашивается, ждать? Может, этот дождь на неделю зарядил!

— Боря! — окликнул я Бодюкова. — Зови Рязанова и Маркову, будем собираться…

Через двадцать минут мы уже были в самолете. Еще ни разу нам не приходилось вылетать в такую непогоду: дождь, порывистый ветер и к тому же такая тьма, что хоть глаз выколи. Два прожектора осветили просторное поле аэродрома. С помощью трактора самолет вырулил на твердую взлетную полосу. Там механики еще раз проверили моторы, и только после этого была отдана команда вылетать.

Два часа провели мы в воздухе, а дождь все шел и шел. Не верилось, что где-то есть чистое небо. Летчики вели самолет по приборам. Линия фронта осталась давно позади. Под нами лежала территория Смоленщины с выжженными селами, разрушенными городами.