Голы и босы

— Да, — хором отозвались мистер и миссис Рэнсом.

— У жены было меховое манто, — заявил мистер Рэнсом. — В моей страховой компании есть список ценностей.

— Да вы просто шутите, — подивился сержант. — Я тут немного похожу-посмотрю, если вы не против, а констебль Патридж запишет все подробненько. Соседи напротив видели взломщика?

— В Португалии.

— А сторож?

— Наверное, тоже в Португалии, — съязвил мистер Рэнсом, — судя по тому, как часто мы его встречаем.

— Я не расслышал, у вас на конце м или н: как у Артура[6] или как у семейки «Симпсон» [7]? — переспросил констебль.

— Патридж у нас из образованных; новичок, а с дипломом, — пояснил сержант, осматривая двери. — Замок, я вижу, не сломан. Малый просто влез по наружной лестнице. А не мог бы я разжиться у вас такой штуковиной, как чашка чаю?

— Нет, — отрезал мистер Рэнсом. — Потому что у нас больше нет такой штуковины, как чайник. А заодно и такой, как чайный пакетик.

— Я так понимаю, вам потребуется помощь, — выдавил из себя констебль.

— Какого рода?

— Ну, к вам будут приходить, успокаивать, держать за руку, — сказал сержант, приглядываясь к окну. — Патридж считает, что это помогает.

— Все мы люди, — пробормотал Патридж.

— Я — поверенный, — заявил мистер Рэнсом.

— Ну, может, ваша половина захочет попробовать. Мы в отделе стараемся не огорчать Патриджа.

Миссис Рэнсом ободряюще улыбнулась.

— Запишу, что вы согласны, — обрадовался констебль.

— Вижу, они ничего не оставили? — догадался сержант, шмыгнув носом и потянувшись, чтобы провести рукой по рейке для картин.

— Да уж! — раздраженно отозвался мистер Рэнсом. — Абсолютно ничего, как вы могли заметить.

— Да не ваше, а свое — пояснил сержант. — Он снова задумчиво шмыгнул носом: — Визитку, так сказать.

— Визитку? — не понял мистер Рэнсом.

— Продукты дефекации, — пояснил сержант. — Воровство — дело нервное, часто требуется в сортир.

— Так это одно и то же, сержант, — подхватил констебль.

— Что одно и то же, Патридж?

— Когда они собираются «на дело», они говорят «айда в сортир». А во Франции иначе, — разохотился констебль, — «стоять на атасе»

— Вас что, в «Лезерхэде» этому учат? — умилился сержант. — Патридж полицейский колледж кончил.

— Это как университет, только без шарфов[8], — засмущался Патридж.

— В общем, — приказал ему сержант, — иди проверь. На счет дефекации я имею в виду. По этой части они бывают очень изобретательны. Я как-то работал на краже в Пангборне, так это красовалось там на светильнике XVIII века прямо посреди стены. Занимайся они каким другим делом, так хоть давай им приз герцога Эдинбургского[9].

— Вы, должно быть, не заметили, — сухо сказал мистер Рэнсом, — у нас нет светильников.

— А другой, дело было в Гилдфорде, облегчился в ароматическую вазу с сухими лепестками.

— Может, это юмор такой, — предположил констебль.

— Юмор, говоришь? А я было подумал, что у безмозглого накурившегося сопляка случилось недержаниие. Кстати, раз уж мы заговорили о телесных потребностях, загляну-ка я в одно местечко перед уходом.

Мистер Рэнсом слишком поздно сообразил, что сержанта следовало остановить, и срочно ретировался в кухню.

Сержант вернулся, покачивая головой:

— Ну и ну! Нашим друзьям, хватило совести, по крайней мере, воспользоваться туалетом, но оставили его в гнусном виде. Вот уж не думал, что мне когда-нибудь придется облегчаться на леди Кири Те Ка´нава. Ее «Вестсайдская история» — жемчужина моей коллекции.

— Вообще-то, это мой муж, — выдавила из себя миссис Рэнсом.

— Ну да! — опешил сержант.

— О чем идет речь? — спросил возвратившийся мистер Рэнсом.

— Неважно, — полепетала его жена.

— Думаете, вы их поймаете? — спросил мистер Рэнсом, провожая до дверей полицейских.

Сержант засмеялся:

— Чудеса случаются даже в правоохранительной деятельности. Никто не держал на вас зла?

— Я поверенный, — сказал мистер Рэнсом. — Все возможно.

— А может, кто-то неудачно пошутил?

— Пошутил? — закипел мистер Рэнсом.

— Я только делаю предположения, — успокоил его сержант. — Но если это настоящий взломщик, скажу так: он вернется — они всегда возвращаются.

Констебль глубокомысленно кивнул: даже в «Лезерхэде» согласились бы с этим.

— Вернется? — переспросил мистер Рэнсом, обводя взглядом голые стены. — Вернется? За каким чертом?

Мистер Рэнсом очень редко употреблял крепкие выражения, и пребывавшая в соседней комнате миссис Рэнсом притворилась, что не слышала вырвавшегося у него. Дверь за полицейскими захлопнулась.

— Пустое дело, — сказал мистер Рэнсом. — Совершенно пустое. Как тут удержаться и не вспомнить черта?

— Что ж, — сказала миссис Рэнсом несколько часов спустя, — придется стать тут лагерем. В конце концов, — прибавила она не без удовольствия, — это может оказаться занятно.

— Занятно? Занятно? — спросил небритый, немытый, разодравший себе зад, позавтракавший водой из-под крана мистер Рэнсом. Однако никакие уговоры миссис Рэнсом (инстинктивно ощущавшей, что в сложившихся обстоятельствах ее задача — подчеркивать мужнину несгибаемость и жертвенность) не могли удержать его от героического похода на работу.