Голые короли

Безответственный газетный вымысел сделался фактом жизни: герои не умирали. Более того, потихоньку воскресали и даже писали заявления в инстанции, испрашивая объявленных наград, званий и положенных льгот. Военная прокуратура Калининского фронта вынуждена была начать расследование в отношении трех первых фигурантов уголовного дела по факту проявленного ими беспримерного героизма - Иллариона Васильева, Ивана Шадрина и Григория Шемякина, награжденных посмертно, однако пожелавших славы прижизненно. В ходе следствия выяснилось, что в знаменитом бою они не участвовали по причине «преждевременного отхода». То есть? Ну, то есть оставили занимаемые позиции. Бежали, короче. Все равно герои. Али как?.. Главное политуправление РККА во главе с крутым Левкой Мехлисом, санкционировавшим рождение и смерть героев, озаботилось собственным расследованием. В штаб Панфиловской дивизии был командирован старший, батальонный комиссар Минин, чтобы разобраться на месте, почему не умирают герои, когда им положено было умереть на поле боя. Все выяснил комиссар, все подробности боев, в которых участвовала дивизия. Одного не смог узнать. О подвиге 28 героев. И никто в дивизии не знал ничего, кроме высосанной из пальца Кривицкого статьи в «Красной 1 звезде». Мехлис знал, с чего начинаются легенды и чем они заканчиваются. Это его знание в 1942 году стоило нам Крыма. Самая общая и самая поверхностная оценка крымской катастрофы 1942 года и роли в ней тов. Мехлиса вызвала к жизни известную сталинскую реплику, беспощадную и простую: «Будьте вы прокляты!» Батальонного комиссара Минина можно было понизить в должности, звании и отправить от греха подальше на фронт, а выводами его пренебречь. Однако помешала военная прокуратура. Допрошенный командир 1075-го стрелкового полка Илья Капров показал следующее: «Никакого отдельного боя 28 гвардейцев у разъезда Дубосеково не было - это вымысел. В тот день у разъезда дралась с немецкими танками 4-я рота 2-го батальона, и дралась действительно геройски. Погибло свыше ста человек. Собственно, вся рота и полегла. Но никак не 28, как об этом писали в газетах. Никто из корреспондентов ко мне в тот период не обращался, и я никому никогда не говорил о бое 28 панфиловцев, да и не мог говорить, так как этого боя не было. Никакого политдонесения по этому поводу я не писал и не знаю, на основании каких материалов «Красная звезда» напечатала статью о подвиге 28 гвардейцев из дивизии Панфилова. В последовавшем позже разговоре со мной Кривицкий сказал, что «так нужно, чтобы 28 героев вели бой с немецкими танками». Я ему ответил, что в бою с немецкими танками отличился весь полк, в особенности 4-я рота 2-го батальона, но никаких 28 героев не знаю. Кто был инициатором составления списка и наградных листов на 28 гвардейцев, я тоже не знаю...»

Военная прокуратура выясняла правду, но у ГлавПУРа имелась своя правда. Мехлису и Ортенбергу обломилось по ордену, Кривицкому досталась медаль «За боевые заслуги». А как иначе - выявили беспримерный подвиг, установили имена героев и всячески их популяризировали. Это дорогого стоит. Они не особенно волновались, что правда может дойти до Сталина. Тяжелый по всему 1942 год не оставлял времени на сомнения и раздумья по поводу массового рождения мнимых героев в ущерб замалчиваемым подлинным. Сто с лишним павших на рубеже Нелидово - Дубосеково - Петелино - это не героизм, а обычная фронтовая статистика, безымянные потери личного состава, безмолвное взыскание погибших, имевшее место на всех фронтах.

В ноябре 1947 года военной прокуратурой Харьковского гарнизона был арестован за измену Родине бывший сержант Панфиловской дивизии Добробабин Иван Евстафьевич. Как установлено следствием, он добровольно сдался немцам в самом начале 1942 года и поступил на службу в полицию. Стал начальником полиции оккупированного села Перекоп Банковского района. В марте 1943 года его арестовал Смерш, но он... бежал из-под стражи. И вновь вернулся на службу в полицию, преуспев на сей раз в деле отправки трудоспоной молодежи на каторжные работы в Германию.

Кто и когда в истории абакумовского Смерша сподобился бежать из-под стражи? Никто и никогда. Тут нечто другое. Добробабин мог открыть всю правду относительно вымышленного подвига и подбора кандидатов в герои, весьма избирательного, надо сказать. Пристрелить его? Не получится. Точнее, получится разбирательство уже со стороны Главной военной прокуратуры, а затем и приговор военного трибунала. Проще отпустить Добробабина обратно к немцам - авось, там сгинет бесследно. Дело с побегом Добробабина в 1943 году замяли, но Ортенберга из «Красной звезды» все-таки вышибли. Во времена Горбачева о судьбе бывшего полицая дружно загомонили «демороссы». Фигура мнимого героя-панфиловца, осужденного за пособничество оккупантам, выглядела в их глазах жертвой сталинских репрессий. Его требовали реабилитировать, ведь он, сдавшись в плен, объективно служил интересам будущей российской демократии...