Голые короли

Бывший полицай Иван Добробабин вышел на свободу, не отсидев и половины отмеренного ему срока. К той поре уже в нескольких книжках Александра Кривицкого был разнообразно воспет вымышленный подвиг «погибшего сержанта Добробабина, героя-панфиловца». Выждав опасное и неустойчивое десятилетие, Добробабин не без помощи отмороженных правозащитников стал бороться за свою реабилитацию и Звезду Героя.

Главная военная прокуратура оказалась в сложном положении. Как отказать в реабилитации на фоне массовых свидетельств о кошмарах сталинских репрессий и не подвергнуть при этом сомнению реальность подвига, совершенного пусть и другими людьми, но из того же полка Панфиловской дивизии? Как после выступления на Политбюро генсека Брежнева объяснять, что 16 ноября 1941 года под Волоколамском ценой своей жизни остановили танки бойцы 4-й роты, более сотни подлинных героев, если имена мнимых уже увековечены в граните и бронзе? При том, что правильно и справедливо назван героем политрук Василий Клочков, но остались безымянными пятеро бойцов, полегших с ним в одном окопе. Да и не только эти пятеро остались безымянными. Ослепленные и усыпленные мифом люди так и не узнали имен хотя бы той сотни бойцов, что погибли только в одном панфиловском полку у разъезда Дубосеково. И кто возьмется размотать этот клубок страшной правды и циничного вымысла, если в июне 1948 года сам Сталин, получив от Жданова докладную, в которой содержался вывод о том, что «подвиг 28» - вымысел корреспондента Кривицкого и главного редактора «Красной звезды» Ортенберга, распорядился «оставить все как есть, не разочаровывать народ, а Добробабина посадить».

Вместе с Добробабиным впору было сажать и авторов мифа, но ведь указ о присвоении не тем бойцам званий Героев Советского Союза визировал в 1942 году Сталин. А вождь не ошибается. Ошибаются и подличают его присные, потому что за героизмом одних кроется трусость других, и миф остается мифом.

Сложность ситуации, в которой оказалась Главная военная прокуратура, усугублялась тем обстоятельством, что указ о присвоении званий 28 панфиловцам был оформлен и подписан отдельно, хотя поначалу их имена включили в общий указ о награждении всех, отличившихся в битве за Москву. Переиграл все Давид Ортенберг: «Читая указ уже в полосе, я увидел там вперемешку с другими знакомые имена всех участников боя у разъезда Дубосеково. Подивился, почему они не выделены в особый указ? Позвонил Жукову. С кем после этого говорил Георгий Константинович, я не знаю. Быть может, с Калининым, а возможно, и со Сталиным, но через несколько часов мы получили новый вариант указа...»

Тут хитрость такая. Из общего указа можно было задним числом исключить тех, кто попал туда с легкой и лживой руки Кривицкого. Из особого - надо быть Сталиным.

А Кривицкий продолжал штамповать книжки, меняя в них только названия. Очередная называлась «Не забуду вовек». Касаемо имен своих героев он по-прежнему ссылался на погибшего в начале 19421 года командира 4-й роты капитана Гендиловича. Еще раньше умер в госпитале боец Нагаров, который якобы и передал Кривицкому последние слова политрука Клочкова.

Странно все это выглядело. Один свидетель боя погиб, другой умер - когда же они успели сообщить фамилии 28 героев и массу подробностей, связанных с подвигом? К тому же Натаров все время пребывания в полевом госпитале находился в бессознательном состоянии. И потом, если бойцов, защищавших стратегически важный разъезд Дубосеково, было 28, и все они погибли там же, то почему председатель Нелидовского сельсовета Смирнова утверждает, что на месте боя были обнаружены и захоронены тела только шестерых бойцов, включая политрука Клочкова? '

Сомнения возникли у секретаря ЦК партии Щербакова, не поверившего ничему из того, что успел понаписать Кривицкий и усмотревшего в этом умышленное небрежение правдой. Он вызвал автора и стал задавать вопросы, которые задать был обязан. Кривицкий упирался и отнекивался недолго.

- Слова Клочкова... их выдумал я. В части же ощущений и действий 28 героев, то это...

- Что это? - спросил Щербаков.

- С кем из раненых или оставшихся в живых гвардейцев вы разговаривали?

- Ни с кем, - признался Кривицкий.

- А в части ощущений и действий?

-Домысел...

Ни тогда, ни после, никто не рискнул повторить Кривицкому гневные слова Сталина: «Будьте вы прокляты!» Возможно, полагали, что взыскание погибших никого из живых не минует.

23-25 июня 2012 года

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Чудовищная катастрофа на юге России вынудила изменить задуманную хронологию «Голых королей» и напомнить читателям, что 22 июня ровно в четыре часа... на Всемирном экономическом форуме в Петербурге выступил глава «Роснано» Анатолий Чубайс.