Голые люди

– Но он не спрашивает нашего разрешения, – сказала умудренная Не-лю.

– А вы тоже не спрашивайте, – сказала я, и после этого наша дискуссия зашла в тупик. Голые люди как бы символизировали большую и лучшую часть человечества, которая предпочитала покоряться власть имущим и таким образом выживала в тяжелые времена. Я же относила себя к бунтарям, которым не суждено дожить до рассвета.

– Сейчас обстоятельства переменились, – заявила я. – Вы не одиноки. Я с вами.

Никто не спорил, только По-из сдержанно заметил, что Матура можно отнести к союзникам Сато.

Я поклялась, что с Матуром справлюсь в одиночку, и только тогда в рядах покорных рабов произошел раскол. На мою сторону перешел молодой человек Ут-бе-бе, который воскликнул:

– Нельзя отступать бесконечно! Мы теряем интеллектуальное превосходство над этим маленьким чудовищем. Мы глупеем, так как в рабстве все глупеют!

– Только не это! – ахнула Не-свелю.

– Мы его обезоружим, когда он уснет, – заявил Ут-бе-бе.

– И свяжем! – поддержала его Не-свелю.

– И будем ждать, когда вы приведете помощь, – согласятся наконец капитан.

Я обрадовалась, что дело сдвинулось с мертвой точки.

– Только не отступать, не пасовать, не трусить, – потребовала я. – Как только кто-то даст слабину, Сато станет втрое нахальнее.

И тогда все пришельцы поклялись великой клятвой долины Колючих Роз, традиционной на планете Дом, что будут совместно бороться против произвола и угнетения и не отступят, даже если им будет грозить смерть.

Мне трудно сказать, сколько было тогда времени, но день клонился к закату. Облака нависали столь плотно и низко, что в стакане царили сумерки.

Я велела пришельцам спокойно дожидаться вечера. Я возьму на себя нападение на Сато. Я его обезоружу. Остальные должны по мере сил помогать мне или по крайней мере не мешать. В случае необходимости – нейтрализовать Матура. Хотя вряд ли этот толстый трус посмеет вмешаться в бой.

На этом подготовка заговора завершилась – мне жутко хотелось есть.

Но Сато куда-то спрятал припасы – наверно, в подземном ходе, а мне не хотелось начинать военные действия раньше времени. Я не была окончательно уверена в тех, кого собиралась освободить. Вдруг в самый решительный момент они разбегутся?

… Сато вылез из подземного хода и внимательно осмотрел берег. Пришельцы разбрелись по нему в поисках скудных плодов земли. Я же улеглась за кустом, намереваясь немного подремать.

Так что, когда Матур, завидев обожаемого Сато, пригибаясь, подошел к нему, они меня не заметили.

– Господин Сато! – прошептал Матур. – Тебя пиф-паф!

Он показал, как некто зловещий целится в Сато и стреляет. Сато понял. И спросил по-английски:

– Кто? – Он знал несколько английских слов – то ли помнил с войны, то ли поднабрался в лесах.

Я приподняла голову, наблюдая за Матуром.

Он выразительно обрисовал ладонями мою фигуру и показал, крутя пальцами над головой, что у меня короткие вьющиеся волосы.

– Да, – сказал Сато. – Хорошо.

– Я, – Матур ткнул себя пальцем в грудь, – друг. —

Он перевел палец к груди унтер-офицера. – Сато, – опять палец в действии, – друг Матур. Сато давай Матур камни.

– Камни?

Из-под ног Матур поднял несколько камешков и стал смотреть сквозь камешек на небо.

– Камни! – повторял он. – Рубины. В мешочке. Дай мне. Я – хороший.

Сато не понял или сделал вид, что не понял.

Мне надоело их слушать, и я сказала по-японски:

– Директор Матур просит вас поделиться с ним рубинами, которые лежат у вас в мешочке.

Сато не удивился тому, что я лежу так близко, хмыкнул и сказал:

– Передай ему, что он будет мой хороший друг много ночей и тогда я дам ему камешки. Но не сегодня.

Что я Матуру и сообщила. К большому неудовольствию индуса. Причем, как мне кажется, он был больше недоволен тем, что я услышала их разговор и донос Матура на меня.

Сато обогнул куст и встал надо мной.

– Ты хотела меня убить? – спросил он.

– Нет, – ответила я.

– Он говорит, что хотела.

– Пускай говорит.

Я всей шкурой чувствовала приближение опасности. Ну что ж, может, лучше и не ждать темноты?

Я продолжала лежать, чтобы казаться безопасной. Но, видно, моя нагота натолкнула Сато на обычную для него светлую мысль.

– Матур! – позвал он. – Это твоя жена.

– Да, господин!

Матур тоже чуял неладное, но ему было сложнее, чем мне. Ему и жить хотелось, и мешочек с камнями очень требовался. К тому же он должен был догадываться, что жизнь в подчинении у унтер-офицера не вечна. А потом придется возвращаться в цивилизованный мир, где я – доцент Варшавского университета, а он – заведующий бутылками в нашей временной столовой.

– Я велю тебе получать удовольствие, – приказал Сато.

– В каком смысле? – поинтересовался Матур.

– Это твоя женщина. Покажи ей, что она – твоя.

Все. Начинается последнее действие, поняла я.

Матур вяло переминался с ноги на ногу, не в силах подойти ближе. Голые люди стояли неподалеку.

– Панове, – сказала я по-польски, чтобы только По-из с Любой меня поняли, – приготовьтесь к действиям.

Мои слова повергли их в смятение. Они боялись потерпеть поражение.

– Иди! – Сато издевался над Матуром.