Голый край (СИ)

Полагаю, что у Хьялдура был небольшой пунктик, касающийся странных нарядов. Не то чтобы я раньше не видела то, насколько пафосно он выглядит на важных событиях, но теперь я окончательно убедилась в том, что у него, наверное, одежды было больше, чем у кого-либо в деревне.

И, что самое смешное, он ведь даже не привез все это из нашей родной деревни! То есть этот бородатый мужик, почти доживший до золотого возраста, вместе с зерном притащил из Скагена целую гору различного шмотья разной степени вычурности. Иными словами, Хьялдур, несмотря на ситуацию, ездил в город на шопинг.

— Не подумай, я ведь для всех это все привез… — пробурчал он себе под нос, завязывая на мне яркий красный пояс в тугой узел.

Наверное, будь у нас более развитое общество, Хьялдур мог бы стать прекрасным модным дизайнером. Может быть, это, конечно, общая черта всех друидов, поскольку им по статусу положено выглядеть внушительно, но у него определенно был вкус.

Конечным вариантом моего сегодняшнего наряда стало длинное белое платье без узоров, поверх которого также был длинный черный халат без рукавов. А под капюшон друида Хьялдур напялил на меня странный головной убор, представляющий из себя налобную повязку с лентами, спадающими на лицо словно длинная челка.

— Так… Прекрасно! — довольный проделанной работой, он теперь осматривал меня со всех сторон. — И последний штрих.

— Еще что-то? — устало вздохнула я.

— Конечно, ты же друид! Я не могу нанести узоры тебе под кожу, но хотя бы нарисую их на твоем лице углем.

Я нехотя согласилась, лишь бы Хьялдур поскорее от меня отвязался. Если так подумать, то я действительно мало была похожа на друида — лицо учителя было покрыто странными узорами, складывающимися в реки слез, стекающие по его щекам, а на лбу, обычно незаметный под длинными волосами, красовался узор, складывающийся в нечто вроде крапивного венка.

Сперва я хотела расспросить у него о значении этих татуировок, но затем поняла, что и так потратила здесь слишком много времени, и все дальнейшие разговоры будут только отвлекать меня от моих дел.

— Давай скорее, Хьялдур. Мне еще нужно сходить на берег.

— Куда это? Ты никуда не пойдешь! — воскликнул он. — До начала праздника сиди здесь. Тебя не должны видеть, если ты хочешь произвести на них впечатление.

Я отчаянно простонала, закатывая глаза и при этом понимая, что он в общем и целом прав. Мне предстояло самое настоящее представление, и нужно было использовать все представившиеся возможности по максимуму.

Хьялдур тем временем принес с улицы кусочек угля и убрал с моего лица "челку" из ленточек. Разумеется, я не могла увидеть, что именно он рисовал у меня на лице, но я надеялась, что учителю хватит совести нарисовать что-нибудь приличное.

Впрочем, это даже не заняло много времени. Буквально через пару минут мой примитивный макияж был закончен, и Хьялдур, довольный проделанной работой, вышел на улицу разжечь костер, чтобы вскипятить воды для чая.

Мне же оставалось лишь скучать в его палатке, разглядывая скромное убранство друида. Что удивительно, здесь не пахло потом или чем-нибудь похуже — все-таки Хьялдур, наверное, имел какие-никакие представления о гигиене. Вместо этого палатку наполнял запах полыни и мяты, от смеси которых слегка щекотало в носу.

Надо сказать, что различных атрибутов друида у него стало гораздо меньше, чем было в старом доме. Не было бесчисленных свисающих с потолка пучков ароматных трав, не было полок, заставленных сосудами с отварами и настойками. Не было и выточенных из дерева маленьких идолов и рун, разбросанных по всему дому. Но Хьялдур, кажется, не унывал — все-таки главное то, что мы остались в живых, а остальное можно восстановить и зажить еще лучше прежнего. Ради этого я и лезу из кожи вон, пытаясь придумать что-нибудь новое.

С этими мыслями я медленно опустилась на мягкие шкуры и невольно прикрыла глаза. Темнота для меня пришла незаметно.

Разбудил меня Хьялдур, буквально ворвавшийся в палатку.

— Майя! — он встряхнул меня за плечо и я нехотя разлепила глаза. — Пора.

Я медленно кивнула ему в ответ, потянулась и собиралась было вылезти из его жилища, как вдруг он снова коснулся моего плеча. Я оглянулась и увидела беспокойство на его лице.

Было сложно понять, что он чувствовал — с одной стороны Ун в его представлении был источником всех бед на земле, а с другой… Он ведь мне доверял, в конце концов.

— Ты уверена? — спросил он, пристально глядя в мои глаза.

— Одному человеку не под силу удержать власть, Хьялдур, — тихо ответила я. — Нужна не только сильная рука и трезвый ум, но и образ для поклонения.

— Ты ведь представляешь последствия своего решения? — строго спросил друид.

— Да. И я сама несу за это ответственность.

Я улыбнулась ему и приподняла шкуру, загораживающую вход. Напоследок я обернулась и, обнажив острые зубки, весело выпалила:

— Я же Майя Бортдоттир, форр фан да!

Я услышала, как Хьялдур тяжело вздохнул и, чувствуя, как в груди истошно бьется от волнения сердце, а ноги становятся мягкими, как сухие соцветия вейника, наконец, вышла в прохладную темноту вечера.