Голый край (СИ)

Огромные хвойные деревья почти не пропускали свет, и вокруг царил загадочный, в какой-то мере даже волшебный полумрак. Густая низкая северная трава, бурно растущая под ногами, казалась мне голубой, холодной, как край, в котором она росла. А чем дальше всматриваешься в гущу огромных темных стволов, тем сильнее сгущается туман, скрывая от взора то, что должно остаться тайной.

— Когда-то давно… — прокашлявшись, начал друид, выводя меня из транса. — В этих местах был лишь белый снег и голые камни.

Вторя его словам, подул прохладный ветер. Он завывал, гуляя между деревьев, заставляя их утробно скрипеть. Голубая трава под ногами колыхалась волнами, переливаясь всеми оттенками синего и зеленого.

— И пришли сюда люди из далеких земель. Из страны с солнечным песком, жарким небом и горячими ветрами. То были несчастные, бежавшие от великой войны, несущей за собой одну лишь смерть.

Мы остановились. Я заметила, что тропа обрывается, и дальше путь лежит только в дикую, необузданную чащобу. Где-то вдалеке впереди сверкали тусклые бледно-желтые огоньки, петляющие меж деревьев и исчезающие в волнах травы.

— И те люди были нашими предками. Темнокожие, с черными волосами и глазами прямо как у тебя, Майя. То был слабый род — они привыкли к легкой жизни с цветущими садами, вечным летом и миром, продлившимся тысячу лет. Поэтому они бежали и не смогли отстоять то, что принадлежало им по праву рождения, — он прервал свой рассказ и ласково потрепал меня по макушке. — Зайдем дальше в лес, вороненок?

— Да! — с нескрываемой радостью воскликнула я и уверенно кивнула.

И мы пошли.

Трава была колючая и по-настоящему холодная. Готова поклясться, что несмотря на теплое лето, она была покрыта инеем. Будто сверкающие снежинки, она ласково и звонко шуршала под ногами, а по высоте она едва доставала мне до пояса. Друид же, казалось, и вовсе ее не замечал.

— И те люди пришли сюда. В те земли, где был лишь холод и смерть. Даже самые старые и храбрые волки не захаживали в эти края в то время, но людям было нечего терять, и они лишь хотели спастись от преследующего их врага.

Мы прошли не так много, но я уже почувствовала, как начинают уставать мои ноги. Черт бы побрал это слабое тело и все, что с ним связано. Я неуверенно потянула друида за палец.

— Что такое? — с искренней добротой в глазах спросил он, взглянув на меня, а я лишь потупила взгляд. — Тебе страшно в лесу?

— Нет, лес красивый… Ноги болят.

Разрывая тишину бессмертного леса, Хьялдур нарушил сон чащи звонким, искренним смехом. Но смеялся он не надо мной, а скорее над собственной глупостью, что не подумал о том, что дети быстро устают от прогулок.

— Ну-ка, давай. — он присел на корточки и повернулся ко мне спиной. Я, как могла, обхватила его твердую, как дерево, шею, и он ловко подхватил меня под ноги.

Дальше шел уже только он, а я, держась за его красные уши, сидела у друида на плечах. Он продолжил свой рассказ.

— Те люди поклонялись богам огня, богам лета и жизни. Но не было их власти в этих краях — здесь правили духи холода и забвения, а королем над ними был могучий Кюльдан, дух северной зимы. И поняли люди с нежной темной кожей и тонкими телами, что сами же попались в ловушку Севера, и что не было здесь для них спасения даже от их южных богов.

Огоньки, что до этого маячили где-то впереди, становились все ближе, пока наконец мы не дошли до них. Всю дорогу я думала, что вижу обычных светлячков, но тому, что я увидела на самом деле, я не могу найти рационального объяснения. Это были пушистые обрывки самого света, мелкие частички пыли, тающей в руках, от чьего света вокруг плясали загадочные тени. Я протянула руку к одному из них и почувствовала тепло, а когда прикоснулась, огонек сразу же из желтого стал зеленым, а затем голубым и стал быстро угасать, падая вниз.

— Это духи. Не нужно пугаться, они боятся тебя еще больше, ты же видишь, — с улыбкой тихо произнес Хьялдур. — И тогда те люди обратили свой взор к тучам, к белоснежным просторам Северного неба. И взмолились люди о спасении, но Кюльдан был непреклонен в своей холодной жестокости и не внял их мольбам. И лишь когда из племени вышла молодая девушка — стройная, темноволосая и прекрасная… Она сняла с себя тонкие шелковые одежды и со слезами на глазах бросилась в убийственную метель, моля о пощаде для своего народа. И тогда…

— Что было тогда? — с придыханием спросила я, но Хьялдур лишь приложил палец к губам.

Мы стали пробираться дальше. Деревья здесь росли особенно густо, и иной раз меж двух стволов было не протиснуться даже такому маленькому человеку, как мне, чего уж говорить о могучем друиде.