Голый край (СИ)

— Ты меня насквозь видишь?

— А ты этого раньше не замечала?

— Каждый день. Ка-а-аждый день, мам.

Я неловко улыбнулась и сделала еще шаг в сторону своей кровати.

— Стоять, — резко остановила меня мама. — Я все еще не слышу твоего ответа

Мне оставалось лишь вздохнуть и скрестить руки на груди. В конце концов, один и тот же вопрос, задаваемый каждый день в конечном итоге попросту начинает раздражать.

— Я не собираюсь идти к друиду, ма-а-ам, — протянула я, глядя матери прямо в глаза.

— А второе правило?

— И с путешественниками разговаривать тоже не буду.

Я снова вздохнула и потянулась, наконец, к своей кровати. Здесь я не то чтобы прятала — скорее просто хранила — то, что позволяло мне хоть иногда, когда матери нет рядом, побыть нормальным, полноценным ребенком. Под подстилкой из соломы я хранила пару тонких конопляных штанов, подаренных мне одним странником.

— И зачем же тебе штаны, Майя? Ты ведь девочка, как-никак, — мама села на низкую табуретку у очага, наблюдая за тем, как я переодеваюсь.

— И что, что я девочка? — нахмурившись, ответила я.

Мама не смогла найти ответ.

Подол платья я несколько раз подогнула, а затем перевязала тонким пояском. Так оно было похоже скорее на длинную рубаху. Оголенные теперь худые ноги быстро проскользнули в широкие штанины, а затем тонкая веревочка на талии стянула верх, чтобы штаны не спадали. В такой одежде я чувствовала себя гораздо комфортнее, несмотря на одну единственную проблему: в нашей деревне, видимо, и не знали про такую вещь, как нижнее белье. И если в платье было свободно, кожа могла дышать, то штаны то и дело натирали ягодицы и колени. Ткань была очень грубой.

— Все! — я завязала шнурок на поясе. — Я побежала!

С этими словами я на бегу обняла маму и выбежала из дома. На спине я буквально почувствовала ее тяжелый взгляд, но к такому я уже привыкла и смирилась. Для моей матери я была странным ребенком, и тем печальнее, что единственным. Не раз я слышала по ночам, как отец тяжело пыхтел, а мама тихо стонала, но за эти годы им так и не удалось зачать кого-то еще. Боюсь, что странное дитя в лице меня, девочка, которая ведет себя как мальчик, так и останется последним ребенком Борта.

Я вновь побежала по деревенским пыльным дорогам, уже ничего не придерживая и не задирая — за этим я и носила штаны взамен сковывающего движения платья. Еще издалека, лишь подбегая к нашему привычному месту встречи на пустыре близ одного из домов, я заметила свою компанию, теперь уже собравшуюся в полном составе. Кира, будучи всего на год младше меня, обладала, однако, характером настоящей воительницы и о чем-то бурно спорила со Снорри. Варс заметил меня и грустно взглянул в мою сторону, пожав плечами.

Я подошла к младшему из братьев и положила руку ему на плечо. Он слегка поежился. Видимо, не любит прикосновения.

— Что за шум и без драки, м? — спросила я.

— Да ну тебя, еще не хватало, чтобы…

— Шучу я, Варс, — улыбнулась я и потрепала его по макушке. — Так чего творится?

— Сама послушай… — пробурчал в ответ паренек.

Я убрала руку с его белокурых волос и подошла поближе к спорящим Снорри и Кире. Они были так увлечены, что не сразу заметили меня, и мне удалось подслушать их беседу, сопровождающуюся активной жестикуляцией.

— Я тебе еще раз говорю, Кира. Мой брат не… — Снорри поднял указательный палец перед носом девочки.

Та резко хлопнула его по руке и встала на цыпочки, глядя ему в глаза.

— Да? — ехидно ухмыльнулась она. — А чего ж тогда ты его защищаешь? Что, Варс не может сам ответить маленькой девочке?

— Он не трус! — рявкнул Снорри и Кира отшатнулась назад. — Не трус, понятно?! Я своего брата знаю! В нашей семье все храбрые!

— Да-да-да. Расплачься еще, нытик распухший, — снова ухмыльнулась Кира. — Вы оба два труса!

— А вот и нет! — обиженно прикрикнул Снорри.

— А вот и да! — оскалилась Кира.

— А вот и нет!

— Да!

— Нет!

— Даже девочки храбрее вас! Майя храбрее!

А вот это уже интересно. Именно на этом моменте разговора, который увяз уже в пустых оскорблениях без каких-либо аргументов, я решила вставить свое слово.

— Я-то? — я улыбнулась и обхватила губами длинную травинку, пожевывая. — А ты с чего так решила-то вообще, мелкая?

Кира и Снорри оглянулись на меня. Девочка сперва, казалось, готова была улыбнуться мне в знак приветствия, но затем вдруг нахмурилась и скрестила руки на груди.

— Я не мелкая! И вообще-то я тут тебя защищаю!

— Меня? — ухмыльнулась я. — По-моему ты просто оскорбляешь мальчиков, разве нет?

— Они первые начали!

— Неправда! — вмешался Снорри.

— Тшш! — я перебила их обоих, пока не начался очередной спор. — Мне вообще все равно, кто там и чего начал. Ты, Кира, оскорбила мальчиков, Снорри меня, да и вообще… Вы все оскорбили меня, разве не ясно?

— Чего..? — протянул Снорри. Даже он был удивлен.

— Того! Из-за вас, из-за ваших слов все вокруг начинают думать, будто я такая храбрая и отважная. А я, скажу вам, много чего боюсь.

— Майя, ты чего? — Кира удивленно спросила.