Голый край

Хьялдур прижал раскаленный каменный нож к ранам. Все тело выгнулось, казалось, что от этой боли может треснуть позвоночник. Услышала шипение кипящей крови и обожженной плоти.

– Хватит! ХВАТИТ! – кричала, пытаясь вырваться, однако еще несколько пар рук силой прижимали меня к земле.

Наконец, спустя еще несколько мгновений, эта пытка закончилась. Все тело трясло, пот стекал крупными каплями, а грудь быстро вздымалась от возбужденного дыхания.

– Вам не забрать ее! – вскинув голову вверх, закричал Хьялдур. – Она принадлежит людскому племени!

Подул холодный ветерок. Он все крепчал, задувая под одежду, заставляя биться в мелкой дрожи.

– Я не отдам ее! Не отдам! – истошно вопил Хьялдур, раз за разом ударяя кулаком по земле. – Она останется на людской земле!

Он обернулся, и через мгновение его руки снова коснулись моего лица. В этот раз пальцы были измазаны чем-то густым и темно-зеленым. Этим снадобьем он обрабатывал раны, и боль быстро уходила, возвращая мое сознание на землю после долгого пребывания в бреду.

– Майя-я-я! – снова истошно закричал Хьялдур, схватив меня за плечи. – Борт, духи требуют расплаты!

– Нет! – закричал отец.

Он побежал было ко мне, но несколько рослых мужчин схватили и повалили его на землю. Хьялдур снова схватил каменный нож и занес его над моей грудью, всего в нескольких децилагах.

– Как ты спаслась?! Кто спас тебя?! – он схватил меня свободной рукой за плечо и стал с силой трясти.

– Отец! – закричала. – Борт!

– Ложь! – Хьялдур больно ударил меня ладонью по лицу. – Кто спас тебя, Майя?!

– В-ворон! – заикаясь, выкрикнула, выгибая спину от боли.

Хьялдур резко бросил нож в сторону и плюнул на землю. Он поднялся с колен и стал нервно отмерять шаги возле меня.

Через несколько секунд снова бросился на колени и схватился обеими руками за мою шею. Воздуха больше нет.

Дико хотелось кашлять.

Но этот маньяк не собирался убивать меня так быстро.

– Кто?! – крикнул, слегка ослабив хватку.

– Ворон..! С крыльями… из снега..!

– Нет! – зло выкрикнул друид. – Нет! Ты лжешь! Лжешь, как и лгал бы белоперый ворон!

– Во… рон..!

Хьялдур отпустил горло, и я разразилась сильнейшим кашлем. Сквозь кашель отчаянно пыталась вдохнуть хоть немного воздуха, из глаз брызнули слезы.

– Лжец никогда не придет на помощь человеку! Только не Ун! – Хьялдур схватил нож и приставил к моей шее. – Ты лжешь! – последние слова он крикнул в небеса.

И вдруг раздался похожий на взрыв крик ворона. Небеса мгновенно потемнели, а Хьялдур отшатнулся на меня, падая на локти.

Оглянулась. Деревенские жители и пилигримы были в ужасе от происходящего. Деревья вокруг хижины друида разом пожелтели – каждый хвойный гигант просто лишился жизни. Вновь подул сильный ветер, и пожелтевшие иголки закружились вокруг хижины в диком, необузданном вихре.

– Только не Ун! – снова закричал друид, уже испуганно. – Не Ун..!

И снова раздался хриплый голос ворона:

– Ун..!

В ушах дико зазвенело. Даже в глазах все начало двоиться от одного лишь этого слова.

А затем все вновь погрузилось во тьму.

Не умерла. Только не в этот раз.

Никогда я еще не была настолько уверена в чем-либо. Я жива. Выбралась из проклятого леса. Избежала мгновенной казни и, видимо, обрела неизвестного покровителя.

Я жива.

И вскоре вернулась на землю.

Когда наконец-таки открыла глаза, то обнаружила себя сидящей на коленях своего отца. Откуда-то сбоку слышалось гортанное пение Хьялдура, будто бы лишь сильнее вводящее меня в транс. Со всех сторон смотрели десятки, а то и сотни голубых глаз, только и ожидая, когда я наконец очнусь.

– О-о-ох… – простонала, хватаясь за разрываемую болью голову.

– Майя… – раздался тихий, почти что шепчущий голос отца, крепко обнимающего мое хрупкое детское тело. – Ты все еще здесь?

– А кто ж еще, ты, сын великана… – простонала в ответ, и папа тихо засмеялся.

– Доченька… – кажется, он улыбнулся. Его горячие губы коснулись моей макушки. – Как все было? Люди хотят знать.

– Борт! – раздался из толпы выкрик моей матери.

– Молчать! – резко и зло оборвал он ее на полуслове.

– Они… – протянула, – начали оживать. Снорри упал вниз, и еще один полз ко мне, вроде бы… И я раздавила ему голову камнем.

– А потом? – улыбнулся отец.

Хьялдур стал петь громче. Все больше это походило на легенду, которую рассказывают маленьким детям под песнопения скальда.

– Я спустилась за Снорри, но веревка сорвалась. Пришлось отбиваться, и…

– Скольких ты одолела?

– Что? – я непонимающе взглянула на папу.

– Скольких мертвецов ты одолела, Майя? – серьезным тоном переспросил он.

– Не знаю, четверых? Может… Не помню…

– Ха-ха! – вдруг радостно завопил отец и вскочил на ноги, поднимая меня вверх за подмышки. – Смотрите! Смотрите все! Это моя дочь!

– Борт, умоляю тебя! – снова закричала мать, едва не плача.

– Это моя дочь! – радостно кричал мужчина, не замечая ее. – Четыре несмертных в шесть лет! Это моя дочь!

Толпа вокруг разразилась радостными криками и воплями. Что-то безумное, дикое чувствовалось в этих звуках. Первобытные люди пришли посмотреть на чудо, а узрели нечто большее.

И лишь моя мама тихо плакала в стороне от всех, даже не глядя в мою сторону.

* * *