Голый край

Для первого выстрела в ее жизни очень неплохой результат – стрела не попала в цель, но обожженный деревянный наконечник вонзился в сухую, серую древесину прямо у границы мишени.

– Хм, хорошо… – задумчиво протянул Борт, кивая. – Майя, твой черед.

Уверенно взяла из рук Киры свой маленький, детский лук.

Папа сам вытесал его специально под мой рост из плотной и жесткой темной древесины. Тетивой стала засушенная и скрученная вена какого-то животного.

Как и на охоте, взяла стрелу из рук отца и медленно натянула тетиву. Целиться из лука задача, честно говоря, непростая, поскольку нужно постоянно следить за положением стрелы, делать небольшие поправки и, в целом, нет ничего, что помогало бы прицелиться навроде мушки или, собственно, прицела.

Натянув тетиву до предела, наконец нацелила стрелу чуть выше мишени так, что снаряд должен был попасть приблизительно в центр. Пару раз глубоко вздохнула, а затем задержала дыхание, и…

Это снова началось. Резко, словно удар бревном, голову заполнила ужасная боль, а все тело начало дрожать. В ушах ревел ужасный, отвратительный писк, а в глазах все начало плыть.

Чувствуя, как тело вмиг ослабело, я невольно отпустила тетиву и стрела улетела куда-то в сторону мишени. Не слышала того, попала она или нет, и лишь упала на жесткие камни, хватаясь за сердце и чувствуя тесноту в груди.

Давление. Такое случается раз в несколько дней, а иногда долгое время не беспокоит вовсе. Рекорд пока что – месяц, но это редкость.

– П-пап… Папа… – собрав все силы, прошептала, оглядывая склонившихся надо мной друзей.

Отец что-то кричал, но я ничего не слышала из-за шума в ушах. Варс побежал куда-то в сторону деревни, а папа приподнял мое тело и стал гладить по голове.

Жаль, что ничего не бывает так просто. Всегда и везде есть какой-то подвох, а у меня в жизни их целая куча.

* * *

Довольно быстро пришла в себя. Варс привел на берег Хьялдура, который принес с собой остывший, холодный травяной отвар, всегда помогающий сбить повышенное давление. Главным ингредиентом там была ромашка, про свойства которой слышала еще в своей первой жизни от бабушки, а также туда входили сушеные лепестки двуцветника, палехи и тертые корни шуршутника. Последние, впрочем, нужны были только для того, чтобы подсластить напиток.

Немного отдохнув, мы в итоге тренировались до поздней ночи и закончили лишь тогда, когда за моими друзьями пришли их взволнованные родители. Пиявки разошлись по своим болотам, а мы остались с папой на берегу, сидеть у костра и смотреть на луну, плавающую в ледяном море.

Папа крепко обнимал меня, прижимая к себе, а я расслабленно лежала, положив голову ему на колени. Большую часть времени мы молчали, потому что слова, в общем-то, были и не нужны, однако в какой-то момент все-таки решила прервать тишину и поговорить о его прошлом. Человек с таким количеством разных татуировок просто не имеет права быть скучным!

– Пап, так откуда ты?

Он глубоко вздохнул, будто бы думая, отвечать или нет, но вскоре тихо произнес:

– Издалека. С тех земель, что лежат там, куда уходит солнце. Там люди живут в красивых, цветных домах с красивой резьбой, девушки носят белые платья с цветами… Далеко. Это далеко, вороненок.

– Хм, звучит здорово… – протянула тихо, стараясь не сбить его с мысли. – А почему ты тут?

– Тебе интересны татуировки или жизнь твоего старика, Майя? – улыбнулся он в ответ на мой вопрос. – Я все их заслужил, если ты ведешь к этому. Очень долго я сражался за разных людей, был грозным воином, а потом… Потом ты появилась у мамы в животике.

– И ты решил остаться?

– Остаться… неправильное слово. Твоя мама тоже не отсюда, она из очень холодных земель и лучше всех здесь знает, что такое холод. Я украл ее у ее родителей, когда она обрадовала меня тем, что носит тебя в животе.

– А как вы оказались здесь?

– Многовато вопросов, дочь, – улыбнулся папа. – Даю тебе еще два, и этот тоже считается. Здесь… В Скагене, городе недалеко отсюда, местный ярл был мне обязан… А теперь хорошенько подумай над последним вопросом.

– Хм… – протянула я, задумавшись над тем, что бы такое у него спросить.

В целом, могла понять то, что отец с такой неохотой отвечал на вопросы. В конце концов, раз уж он и вправду отказался от своей старой жизни воина ради меня и матери, значит, он действительно хотел оставить это в прошлом. Сейчас он стал отцом, стал фермером и, возможно, его до сих пор тянет туда, в далекие земли…

На секунду мне стало грустно. Стало жаль отца, который отказался от веселой жизни ради ребенка, непутевой и непоседливой дочери, которая идет против всех порядков и традиций. Но, в конце концов, он любит и гордится мной. И хотелось, чтобы его гордость лишь приумножалась. Теперь дело уже не только в моих целях и собственном эго, но и в ответственности перед дорогим человеком, который хочет, чтобы я стала великой вместо него.

– Хорошо… Что значит татуировка с черепом, пап?

Родитель нахмурился и поджал губы, словно отчаянно не желая отвечать на вопрос. Однако обещание есть обещание и, вздохнув, он ответил: