Голый край

Я знала, что происходит. Знала, к чему все это. Но на душе у меня было какое-то особое спокойствие, которое я не могла бы объяснить сейчас постороннему. Оставалось лишь изображать волнение и непонимание. Таков был план.

Мы быстро поднимались вверх по скалам, на самую вершину фьорда, где, казалось, заканчивался мир живых и начиналось нечто иное.

Вокруг меня были лишь черные и серые скалы, кое-где покрытые кривыми трещинами, напоминающими шрам на моем лице. Вдалеке, у самого края утеса, стояли трое мужчин. В руках у них виднелись небольшие ножи. Один из них стоял чуть впереди, ближе всех ко мне, и даже сделал пару шагов навстречу мне и Снорри.

Он нагло потрепал моего друга по белобрысой голове и вложил в его ладонь треугольную сверкающую монетку.

– Хорошая работа, Снорри, – ухмыльнулся он.

Снорри зашел ему за спину и встал ко мне лицом, пристально глядя мне в глаза.

– Майя… – вздохнул мужчина. Я уже знала его имя, но прокляла его на всех известных мне языках. Для меня это был всего-лишь червь, который посмел помешать мне.

Внутри меня закипала ярость только лишь от того, что это существо назвало мое имя. Имя, которое мне дал мой отец! Я еще раз взглянула на Снорри, держащего в кулаке треугольную монетку, и, наконец, кивнула.

Снорри выкрикнул короткий, громкий звук, напоминающий зов высотной птицы, и Варс с Кирой, спрятавшиеся меж угловатых камней, резко дернули за веревки, которые были привязаны к кольям, вбитым в край утеса. Раздался страшный грохот, за которым не слышно было ни крика двух людей, упавших в море вместе с куском скалы, ни крика их жалкого предводителя, которому в этот же момент сломал колено Снорри одним хорошим ударом дубинки.

– Это – двое! – закричала я во весь голос в сторону пенящегося моря. – И будут еще!

Человек, упавший передо мной на колени, схватил меня за ногу, и Снорри тут же сломал ему и руку.

– Ты думал… – зарычал Снорри, нанося ему тяжелый удар по спине. – Что я… – еще один глухой удар по позвоночнику. Послышался хруст ломающегося ребра. – ПРЕДАМ МАЙЮ?!

Я остановила руку Снорри в последний момент, когда он уже собирался было добить моего врага одним точным ударом по голове. Я протянула руку, и Снорри вложил в мою ладонь маленькую треугольную монетку. По виду она была бронзовой.

Я медленно подняла с земли камень достаточного размера, а Кира, подбежавшая к нам, схватила ничтожество за грязные волосы, задирая его голову.

Я приставила монетку острым углом к темечку. Резкий удар, слегка задела свои пальцы, но монета вонзилась в черепушку урода. Он закатил глаза, изо рта пошла кровавая пена. Еще удар и он перестал дрыгаться.

– Забирайте его голову, – сказала я, уходя обратно к спуску вниз.

Солнце вставало на востоке, а ветер дул с юга, развевая мои спутавшиеся и измазанные кровью и потом волосы. За последние дни они стали темными, грязными, почти что черными.

Рядом со мной шли мои друзья. Мои пиявки. Варс, осмелившийся рискнуть матерью и братом, чтобы помогать Кире вбивать клинья в скалу. Снорри, не предавший меня даже несмотря на опасность своей семье. И Кира, без хитрости и безумия которой я бы сгнила в сырой норе.

Мы вместе спускались вниз по склону, петляя меж елей и берез, а вокруг нас пытались встать на ноги отравленные люди, но ноги их подкашивались и они падали на землю. Никто не мог даже нормально взглянуть на меня, но все понимали, что несет в своей руке Снорри.

Кира, хохоча и скалясь на людей, лежащих возле погасших костров, ускакала куда-то в кусты и вернулась уже с четырьмя длинными палками, заточенными с обеих сторон.

– Этот! Этот! – радостно закричала она, указывая на маленького мальчика, лежащего в лужице собственной рвоты.

Сын одного из заговорщиков.

Я подняла с земли небольшой каменный топорик. Острый край кремня с глухим звуком впился мальчику в область виска, а еще пара ударов раздробили позвонок у самого основания шеи. Снорри кинул голову отца Варсу, а сам руками оторвал голову ребенка от тела.

– И эта! – воскликнула Кира, указывая рукой на девочку, пытающуюся отползти от меня прочь.

Три удара понадобилось, чтобы ее юное тело, которое только-только начало созревать, перестало трепыхаться. Ее голову я понесла сама.

На берегу лежала Офа. За ней тянулся длинный след на песке – она пыталась убежать к воде, добраться до корабля. Увы, но передозировка соком наперстянки не позволит никому здесь подняться на ноги еще как минимум несколько часов.

– Ты сказала мне, что я заигралась с богами, – прохрипела я, схватив ее за седые волосы.

– Н-нет… – хрипло прошептала она.

– А ты заигралась со мной, Офа.

Кира воткнула пики в мягкий песок. Кровь медленно, капля за каплей, стекала по длинным древкам вниз, где ее слизывали пенистые воды ледяного моря.

Бездыханные тела детей Снорри и Варс выбросили в темную пучину. Я отдала свой долг сполна, и даже дала морскому змею больше, чем договаривались.