Голый край

Нам очень повезло, поскольку кроме зерна люди ярла притащили с собой еще и тушу убитого оленя. Это Хьялдур попросил их подбить животное в надежде прокормить людей еще чуть больше, и, в конечном итоге, это привело к тому, что мне не нужно бегать по лесам в поисках живого материала для мыла.

Вскоре Кира прибежала ко мне, все еще молча протягивая чашу, наполненную белесым жиром животного. Я улыбнулась и кивнула ей в знак благодарности, а затем вывалила эту массу в свободный горшок.

– А вот теперь – самая плохая, – ухмыльнулась я, начиная помешивать топящийся жир длинной деревянной ложкой.

И, как я и пообещала, не прошло и нескольких минут, как воздух вокруг нас заполнил отвратительный запах топленого жира. Оно и хорошо – это отвадит от нас зевак и даст нам возможность спокойно работать.

– Ты уверена… что этим можно лечить людей? – с отвращением на лице спросил Хьялдур, глядя то на меня, то на варево в горшке.

– Даже друид не выдерживает этого, хм? – ухмыльнулась я несмотря на то, что у меня самой кишки наружу выворачивало.

Впрочем, было уже слишком поздно, чтобы останавливаться. Поэтому в конечном итоге я перешла к финальной части процесса – варке полноценного мыла.

Я смешала в одном горшке примерно в равных пропорциях щелок и топленый жир, предварительно убрав из последнего всплывшее сало. Теперь дело оставалось за малым – выпарить всю лишнюю влагу и дождаться, пока вся эта масса загустеет.

– Это, Хьялдур… – продолжала рассуждать я, помешивая густеющий бульон, – главный признак великого царства.

– Вонь? – друид поморщился.

– Нет, – усмехнулась я. – Хотя и она тоже. Но первый признак – мыло. Хочешь верь, хочешь нет, но благодаря этой штуке люди не будут болеть.

– Если только ты заставишь их это выпить.

– А мне и не нужно, – с этими словами я вынула ложку и постучала ей по краю горшка. – Этим нужно натирать тело и руки. Только и всего.

Друид снова взглянул на меня, слегка непонимающе приподняв бровь. Впрочем, мои слова к этому моменту уже не удивляли его – он знал, что я понимаю чуточку побольше него, и, наверное, уже с этим смирился.

Еще примерно через час процесс варки был закончен, и в конечном итоге у нас получилась густая, клейкая мутная масса, булькающая в большом горшке. Я с гордостью смотрела на свое творение, внутренне ликуя оттого, что я, возможно, первый человек в этом мире, кто сделал подобное открытие. Это было уже не примитивное вываривание соли при помощи фильтрации – это была сложная, требующая экспериментов и знания теории технология.

Сложнее всего было дождаться, когда мыло остынет. Если бы раньше я кому-нибудь рассказала о том, что мне не терпится испытать обыкновенное мыло, то меня наверняка посчитали бы двинутой. Сейчас однако был уникальный случай, поэтому и мое предвкушение было оправдано.

Когда же отвратительный запах рассеялся окончательно, люди снова стали собираться вокруг, дабы узреть то, что я сотворила. В какой-то мере мне даже не верилось, что это оказалось проще, чем варить соль. Не было никакой необходимости что-то строить, возводить – только два горшка и голый энтузиазм.

– Смотрите! – воскликнула я. – Это – мыло! Если мазать им грязную одежду при стирке, если мыть руки с мылом и чистой водой или если промывать с мылом раны, то вы не будете болеть и всегда будете чистыми и красивыми!

По толпе раздался тихий возглас удивления.

– Не верю! – крикнул кто-то из мужиков-плотников.

Я хмыкнула в ответ и подняла тяжелый горшок с мылом, направляясь к больной женщине.

– Вы увидите исцеление. Но чтобы вы верили мне, я сперва покажу это на самой себе. Хьялдур, помой руки и нож с мылом.

Друид ничего не ответил мне, а лишь кивнул и принялся намыливать обсидиановый нож и свои собственные руки. Руки, впрочем, он не очень-то стремился вымазывать в мыле, помня про ожог щелоком, однако и колебаться он долго не стал.

Люди с широко раскрытыми глазами глядели на то, как эта густая масса начинает пениться, если ее хорошенько растереть. Вскоре инструмент и руки врачевателя сверкали первобытной чистотой.

– Режь, – я засучила рукава. – И промывай рану не водой, а водой с мылом.

Я знала, что он лечил этот недуг именно так. Я уже успела увидеть то, как Хьялдур делал надрез на гнойниках, а затем промывал их родниковой водой. Убедить его в том, что так, возможно, станет только хуже, я не смогла.

Я зажмурилась и отвернулась, когда друид начал делать небольшой надрез на разбухшем гнойнике у меня на предплечье. Пришлось с силой прикусить губу, чтобы не закричать, однако вскоре самая неприятная часть процедуры была позади, и Хьялдур начал втирать в свежую рану мыльную воду.

– Теперь… – зашипела я, часто и глубоко дыша, – этой водой промой ткань и сделай повязку.

Учителю не нужно было объяснять дважды – вскоре он довольно туго затянул мою руку, как я надеюсь, чистой тканью, и я могла наконец вздохнуть спокойно.

– Если я правильно поняла природу этого поветрия, то оно должно пройти за пару дней, – вздохнула я, и в ответ на мои слова люди вокруг начали обсуждать увиденное. – Теперь она.