Голыми глазами (сборник)

Но кто сказал, что «для жизни вечной»?

К концу второй недели кожа от солнца и морской воды приобретает такую мягкость, что впору делать кошельки.

У вас окончательно вырабатывается райский режим с купанием до завтрака, сигареткой за плетеным столиком на краю терраски, размышлением в шезлонгах, плаванием до буйков, душем перед обедом и вечерним бокалом вина над морем – и делается понятно, что пора уезжать.

Благородная куротная скука становится приправой ко всякому блюду, что ни закажи.

Вы начинаете понимать вечную печаль гостиничной прислуги: только начнешь узнавать постояльца, как тот съезжает.

И все чаще поглядывать в ту сторону неба, где, распушив дюралевые перья, медленные большие самолеты заходят, как ангелы, на посадку.

Солнцеморепальмы…

...

Хургада – Шарм-эль-Шейх – Хургада Октябрь 2002, декабрь 2003, декабрь 2004

Коралловый риф

Тут все дно утыкано букетами.

Оглядывая их, точно в цветочной лавке, проплывает, развевая чадры, короткая вереница здешних рыб, медленно и чинно, как арабская семья.

Другие, вроде маленьких тельняшек, плывут, шевеля рукавами.

Третьи, цветов украинского флага, просто полощутся на водяном ветерке.

В кораллах и губках утопает полусгнивший киль разбившегося на рифе судна. С ржавым винтом, с развалившимися на обе стороны деревянными ребрами – похоже на хребет объеденной скумбрии, оставленный на тарелке.

Стайка крошечных изумрудных рыбок обсела ветвистый коралл – так облепляют дерево птицы.

Они тут вообще похожи на экзотических птиц, только не так пугливы.

Вот одна полнотелая в желто-синей пижаме выплыла из чащи и принялась танцевать, вовсе не думая убегать.

И ты висишь в воде, не отрывая глаз.

Впрочем, возможно, они тоже с любопытством разглядывают заплывших в их владения шумных существ с желтыми раздвоенными плавниками вместо хвоста, глазастой зеленой мордой и странной оранжевой трубкой, торчащей из жабр.

…Мелкие, красные и желтые, рыбешки кружатся вперемешку, как осенняя листва.

А наверху капитаны катеров перекрикиваются в рупоры через все море. Передают с борта на борт корзины с пивом. И серебристыми мотыльками вспархивают стайки летучих рыб.

...

Красное море Октябрь 2002

О-ля-ля!

В гостиничном номере вместо Библии лежал томик Мопассана.

Быть может, это единственный в мире город, вернувшись в который кажется, будто и не уезжал.

Не выходил из сводчатого метро, где аккордеонисты разносят по вагонам парижский вальсок.

С этих улиц, где фасады украшены барельефами пышнотелых и отзывчивых муз.

А террасы кафе с каждым годом все дальше наползают на тротуары.

Где полуденная пустота Люксембургского сада напоминает о часе обеда.

Не мешая какому-то негру покупать такой же черный и сверкающий мотоцикл, придирчиво заглядывая ему под крыло и в фару.

Где в витрине на Риволи выставлена на продажу новенькая королевская мантия.

Где женщины на тысяче картин вечно сидят перед туалетным столиком.

И японцы печально кивают гиду перед портретом доктора Гаше, слушая про ухо Ван Гога.