Гомеостаз (СИ)

Конечно, хотелось пожалеть себя. Даже несмотря на то, что теперь с ней был другой Северус. И Дамблдор был жив, и Грюм ещё сохранял изначальную комплектацию (она надеялась), и родители Гарри только планировали совместное будущее. Блэк. Уизли. Сейчас каждый из них опять мог умереть у неё на глазах, фигурально или буквально, и, вполне вероятно, в результате её (и Рона) действий. И ей придется пройти через все это снова. Хватит ли у неё вообще внутренних ресурсов на новую войну?

Поздно было задаваться такими вопросами. Что бы они там с Роном не замышляли, Мия была уверена, что пошла на все добровольно и, скорее всего, даже была инициатором. Смерть Снейпа ли, жажда мести или справедливости, но она променяла пусть и несчастную, но мирную жизнь будущего, на это полное тревог и страхов прошлое сама. Интересно, что бы на это сказал её Северус? А этот? С тем уровнем доверия, что между ними складывался, рассказать ему даже упрощенную версию правды без лишних подробностей она сможет ещё не скоро.

Наверное, было бы неплохо поплакать, выпустить подавленные эмоции наружу, но на истерики не имелось времени. Если она не ляжет сейчас спать, то не сможет сползти с кровати с утра и… Дурацкая кровь все никак не вымывалась из-под ногтей, Мия едва погасила какой-то неоформленный деструктивный импульс и вцепилась в края раковины. Челюсти с усилием сжались, она на пару секунд зажмурилась.

Том действовал бы точно так же, даже если бы их с Роном тут не было. Может только до массовых расправ опустился бы чуть позже. Грюму же и вовсе грех было жаловаться, он ещё легко отделался.

========== Глава 27 ==========

Она задремала, сидя на стуле у кровати Аластора. Он тоже спал, когда Мия пришла, и она очень старалась вести себя тихо, чтобы не спугнуть эти минуты покоя. Нога уже вернула нормальный объем и форму, а не выглядела куском мяса, так что, видимо, всё шло неплохо. По крайней мере формирование новых тканей почти завершилось, и Грюм больше не рисковал истечь кровью от случайно поврежденного в процессе роста костей сосуда. Можно было бы даже оставить его мучиться в одиночестве, но продолжающаяся иннервация той же надкостницы ещё должна была доставить ему спектр непередаваемых ощущений, так что бросать его на произвол судьбы было бы садизмом. Мало ли, словит всё же болевой шок. А использование обезболивающих, как и сказала мадам Помфри, могло помешать процессу.

Чужие пальцы, это она поняла даже сквозь дрему, схватились за её колено, с усилием сжав. Мия подскочила на месте и принялась отцеплять руку Аластора. Тот приоткрыл глаза. Они были мутные, как у пьяного, что сильно контрастировало с его обычным собранным состоянием.

— Реакция есть, жить будете, — пробурчала Мия, кое-как освободившись от его захвата.

— Мадам Фицрой, — прохрипел он, фокусируя на ней взгляд. — Теперь вы моя сиделка?

— Хотите пить? — подтвердила она.

Он кивнул и поморщился. Лицо было мертвецки бледным — Крововосполняющее ещё не успело полностью восстановить объем циркулирующей крови. Мия помогла Аластору напиться и без задней мысли поправила ему волосы. Жилетку Помфри все же расстегнула и, видимо, наложила очищающие на его одежду и тело, но он все равно выглядел весьма потрепано.

— Это вы мне устроили? — более четко произнес Грюм.

— Предпочли бы лишиться ноги? — она села обратно на стул.

— Нет.

Его щека дернулась, а ладонь опять легла ей на колено. Мия позволила этому случиться. Пусть лучше хватается за ногу, чем за руку, в чем она уж точно не сможет ему отказать из сострадания. Так ведь не рассчитает силу из-за боли и сломает ей кисть.

— Не боитесь расстроить Беррес? — впрочем, все же высказалась она и демонстративно приподняла бедро.

Каким бы больным и беспомощным он сейчас не был, проблемы между ними никуда не делись.

— Не боюсь, — выдохнул Аластор, вытягивая шею и запрокидывая голову. Видимо, его настиг спазм. — Мы не вместе.

— Вот как? — Мия запуталась. — А разве…

— Она меня ещё до Пасхи послала и решения своего не изменила. Сказала, что вся эта история… Что она выглядит жалкой, бегая за мужиком, которому на неё плевать, и устраивая другим проблемы, как ревнивая дура.

— Могла бы этим другим тоже сообщить новость, — бросила в сторону она.

Аластор улыбнулся, но отчетливо болезненно. Теперь его глаза были закрыты.

— Зато мистер Снейп, наверное, будет не рад, что вы проводите время со мной.

— Определенно не будет, так что ведите себя прилично.

— И что вы в нем нашли?

— Это риторический вопрос?

— Если бы вы его любили, то так и сказали бы, — вдруг твёрдым голосом заключил он.

— Не знала, что вы такой знаток человеческих душ, Аластор. Странно, что сами себя ведете в этом плане, как слон в посудной лавке.

Он хмыкнул, но тут же сомкнул челюсти и напрягся всем телом. Мия не удержалась и накрыла его руку своей. Вид чужой боли она всегда переносила плохо. Даже если страдал такой придурок, как Грюм.

*