Гомеостаз (СИ)

Гермиона хотела продолжить разговор с Дамблдором, несмотря на то, что они опять зашли в теоретический тупик, но время, словно издеваясь, снова указало ей на её место, поставив жизнь на паузу. А войти во, вроде как, стабильную фазу ей удалось только уже в позднем сентябре. То, что наступила осень, было понятно не только из слов директора, но и по изменившемуся пейзажу за окном — зелень ушла, сменившись желтыми и красными оттенками. Грюм, пришедший вечером того дня, который она, кажется, полностью провела в нормальном временном русле, подтвердил её наблюдения и наконец-то назвал точное число:

— Двадцать шестое.

— Ох, Мерлинова борода, — вздохнула она. — На такие приключения я уж точно не подписывалась.

А ещё это значило, что Северус уже вовсю работал в школе, а они так и не поговорили после того дня. И уж теперь-то он точно думал, что она игнорирует его, считая косвенно виновным в гибели Рона или что-то в этом духе. Может, он даже ждал, что она появится в Хогвартсе если не ради него, то в качестве работника, чтобы хотя бы увидеть её, а она так и не пришла. Ужасно. Но о её трудоустройстве, естественно, не могло идти и речи. Правда, нахлебницей она была ненакладной — какие уж тут расходы, когда ей удавалось поесть чуть ли не раз в месяц. Хотя в последнее время она питалась уже, наверное, пару раз в неделю, а сегодня, впервые с июля, устроила себе полноценные завтрак, обед и ужин.

— Если так пойдет и дальше, то через пару, эм, циклов, — она затруднялась как-то более конкретно назвать периоды её «присутствия» и «отсутствия» в реальном времени, — я смогу спокойно посетить Хогвартс. Впрочем, даже если я застыну прилюдно, то можно будет списать это на чары вроде Дуро, только адаптированные под живые объекты, или даже банально на Петрификус тоталус. Выглядит же это, я так полагаю, как полная парализация тела? Так что, думаю, даже в замороженном состоянии меня можно будет просто перенести в другое место Левикорпусом или вообще трансгрессировать обратно сюда.

Если уж начистоту, ей вовсе не требовалось преодолевать все эти сложности, подстраховываясь и обременяя Грюма. Ей в принципе не нужно было идти в замок, чтобы найти диадему в Выручай-комнате. Можно было просто предоставить Дамблдору воспоминание о том, куда именно она её перепрятала. Но он не попросил её об этом, а прямо пригласил в школу, и Гермиона не предложила более эффективный вариант в ответ. Понятно, что в Хогвартсе ей нужен был не только и не столько крестраж, который наверняка спокойно лежал там, где и должен был, в полной безопасности.

— Перемещать я тебя не пробовал, так что не уверен, — Грюм нахмурился, но не стал нагнетать обстановку. — Но да, наверное, может сработать.

— И ещё одно… Где ты похоронил Рона?

Аластор не ответил сразу, прожевывая хорошо пропеченный кусок свинины, которой, как и всеми остальными продуктами, наверняка сам её и обеспечил. От нечего делать она пол вечера убила на войну с духовкой и, кажется, добилась приемлемого результата.

— На старом маггловском кладбище. Внес во все их списки, чтобы ни у кого не возникло вопросов.

— Я хотела бы навестить его могилу.

— Хорошо. Когда?

— Когда скажешь.

— Сегодня уже слишком поздно, но…

— Пошли сейчас, — всё же уточнила Гермиона.

Он смерил её взглядом, отложил вилку в сторону и резко встал из-за стола. Ничего брать с собой или переодеваться ей было не нужно, так что она тут же последовала за ним и схватилась за руку, едва они вышли на крыльцо.

Правда, весь энтузиазм угас, как только они оказались среди могил. Сумерки уже наступили, было довольно прохладно и ветрено. Гермиона поежилась и сложила руки на груди. После смерти Дамблдора состоялась официальная церемония, где нужно было просто тихо сидеть. Вся эта бесконечная череда похорон после «победы» совершенно не запомнилась. Были только боль, закушенная до боли губа и печальные разговоры ни о чем. Когда умер Гарри, появление призрака шокировало, но в то же время помогло ей примириться с потерей в каком-то смысле. Что сделать, сказать или подумать сейчас, она не знала. Вряд ли Рон оценил бы цветы на своем надгробном камне и прочие красивые, но обезличенные жесты.

— Поплачь, — Грюм словно ответил на неозвученный вопрос, хотя даже не смотрел ей в лицо, разглядывая надпись на камне.

Годы жизни очевидно пришлось опустить, но зато имя было настоящее.

— Что?

— Отключи окклюменцию и поплачь. Станет легче.

Он был прав с психологической точки зрения, но она всё равно не удержалась от дурацкой шпильки:

— По собственному опыту судишь?

— Я больше по скотчу, но слышал, что это тоже работает.

— Аластор, тебе не стоит… — начала она что-то втолковывать ему недовольным тоном, но он прервал её, развернув к себе и обняв.