Гомеостаз (СИ)

Сириус, Римус и Поппи уже отошли от койки Регулуса, переместившись, видимо, ко входу в крыло, так что вряд ли могли его услышать, даже если бы молчали и прислушивались.

— За что?

— Я рассказывал про вас неправильные вещи. Человеку, которому мне не стоило это говорить.

Что-то ей подсказывало, что речь шла про них с Северусом и про Воландеморта. Этот момент тоже был неоднозначным. При известных ей исходных данных Регулус как минимум догадывался, что Северус обманывал то ли её, то ли Лорда, то ли их обоих, и доверять ему не мог. При этом должен был понимать, что вряд ли величайший тёмный маг на данный момент времени стал бы интересоваться чем-то или кем-то просто так. То есть «мадам Фицрой» должна была напрягать его не меньше Снейпа. Так зачем он извиняется? Поверил сплетням и перепугался, что из-за его слов её казнили? Вполне вероятно. Имена в газетных некрологах, может, и воспринимались, как что-то обезличенное, далекое, но тут он прямо повлиял на судьбу знакомого ему человека, который ещё и относился к нему если не дружелюбно, то хотя бы нейтрально.

Спрашивать напрямую, в публичном месте без всякой защиты приватности, что он имеет в виду, она, естественно, не стала. Но ответила максимально откровенно:

— Я знаю. Тот человек рассказал мне об этом. Но не переживайте, мистер Блэк, я не в обиде на вас. Вы были заложником ситуации.

Гермиона решила пойти ва-банк. Все говорило о том, что Регулус четко следовал своей судьбе и уже серьезно пересмотрел взгляды. И одно дело героически взбунтоваться против воли Тёмного лорда. И совсем другое быть убитым ровесником, когда сам Воландеморт вроде как уже проиграл, деспотичная мать мертва, а нелюбимый брат практически проявляет заботу.

— Есть границы, которые не стоит пересекать, — он свел брови к переносице. — Вы встречались с ним лично?

— Да, в тот самый день в июле.

— Когда он ум… — видимо, Блэк слишком сильно удивился её словам, забыв про аккуратность.

— Да, — Гермиона не дала ему озвучить вопрос.

И всё же не выдержала и наложила заглушающие, выхватив палочку из рукава. Это было неудобно, потому что Помфри могла в любой момент вернуться, заметить чары и начать задавать лишние вопросы. Но лучше уж что-то наплести Поппи, чем допустить гипотетическую возможность подслушивания Барти, пусть он и спал в другом конце помещения.

— Впрочем, это не совсем так. Полагаю, мы с вами оба прекрасно знаем, что он если и не жив, то как минимум не мертв окончательно.

— Не думаю, что я понимаю…

— Что вы украли у мистера Крауча?

Блэк прищурился, разглядывая её. Гермиона ответила на его взгляд. Если Сириус имел какое-то понятие о легилименции, то Регулус и подавно должен был что-то знать, а, возможно, даже уметь. Однако, об уровне его подготовки ей оставалось только догадываться, раньше она особенно к нему не приглядывалась — смысла не было. Но можно было попробовать прощупать почву.

Гермиона аккуратно прикоснулась к его сознанию и отразила свой разум, показав воспоминание. Всего одно, легкое для восприятия и короткое: лежащий на безликой столешнице медальон. Они с мальчиками столько времени провозились с ним, пытаясь уничтожить, что она запомнила его во всех подробностях. Просто продемонстрировать украшение и оценить реакцию Регулуса было гораздо проще, чем пытаться выпытывать у него что-то вербально. Финт удался. Зрачки Блэка расширились, и уже его видения замелькали в её сознании, как едва успевающие складываться узоры калейдоскопа. Было не ясно, хотел ли он ей все это показывать или попросту не смог проконтролировать мыслительный процесс, но по крайне мере взгляд Регулус не отвел, хотя мог.

В первой же сцене внимание Блэка оказалось сосредоточено на младшем Крауче. Видимо, все юные Пожиратели так или иначе общались между собой, а Регулусу и Барти, одногодкам, было банально проще пересечься. Конечно, вряд ли они являлись такими уж близкими друзьями. Гермиона не замечала, чтобы эти двое проводили много времени вместе в школе. Но пойди разбери этих слизеринцев, что у них считается дружбой! Да и, возможно, им просто не хотелось популяризировать свой приватный клуб поклонения Воландеморту, поддерживая публичные социальные связи.

По крайней мере в памяти Блэка Крауч предстал, как довольно открытый и эмоциональный молодой человек. Он с жаром делился с приятелем тем, что Господин посчитал его достойным, приблизил к себе. Своей экспрессией он напомнил ей Мальсибера из воспоминаний Северуса, когда тот не мог сдержать восторга, разглагольствуя о метке. Регулус напротив был довольно мрачным и сильно завидовал. Естественно, он не показывал этого Барти явно, но ей-то были доступны его истинные чувства. Очевидно, разговор между Блэком и Краучем произошел ещё до падения Лорда. Возможно летом, ведь, судя по обстановке, собеседники находились в чьем-то доме, а не в школе.