Гомер

устаревшей механистической терминологии в гомеровском вопросе и говорить здесь об

интерполяции. Это не столько интерполяция, сколько просто развитие самого эпоса, не

прекращавшееся, как мы знаем, вплоть до александрийских времен. Третий термин

позднейшего рабовладения oiketes тоже не употребляется у Гомера, а близкое к нему

обозначение раба oikeys употребляется не только в отношении рабов, но и в отношении

свободных. Гомер пользуется своей собственной терминологией, которая после него уже

не употреблялась. Раба называют у него dmos или в женском роде – dmoe, женщин-рабынь

называют просто «женщины», и amphipolos – ближайшая к госпоже прислужница тоже,

вероятно, рабыня. В противоположность терминологии классического рабства эти

термины употребляются у Гомера десятки раз.

В «Илиаде» рабство носит еще патриархальный характер, в то время как в «Одиссее»

отчуждение раба от господина безусловно растет. Число рабов-мужчин поразительно

уступает числу рабынь-женщин, что тоже указывает на примитивность использования

рабского труда. Все ремесленники свободные.

У Гомера поражает также и то обстоятельство, что труд раба и труд свободного

производителя, вообще говоря, дифференцируется очень слабо. Так, еду готовят женщины,

которых можно считать рабынями, но, когда к Ахиллу является знаменитое посольство от

Агамемнона, то и Патрокл, и сам Ахилл «богоравный» вперегонки спешат зажарить мясо

и приготовить вино для гостей. Изображение этого дает повод Гомеру внести в свой

рассказ целый эпизод и притом весьма красочный (Ил., IX.201-216). Когда Навсикая

собирается ехать на море полоскать белье, то Алкиной запрягать мулов приказывает рабам

(Од., VI.69-71); а когда Навсикая возвращается, то этих мулов распрягают уже ее

собственные братья (VII.5 сл. ). Из слов Навсикаи (VI.58-65) видно, что она вообще

обстирывает не только самого Алкиноя, но и пятерых его сыновей с женами. Обычно

приводятся места из «Одиссеи» об изготовлении Одиссеем для себя плота и кровати. Но

Одиссей не менее того занимается также и пахотой, а его отец не хуже самих рабов и

вместе с ними работает и в саду и в огороде. Другими словами, резкого разделения между

рабским и свободным трудом у Гомера не наблюдается. Все это указывает на ничтожное

развитие рабства, что является несомненным отражением социально-экономической

действительности первых столетий I тысячелетия до н. э., т. е. периода [89] образования

гомеровского эпоса, когда раннее рабовладение крито-микенской культуры было снесено

дорийским переселением вместе со всей крито-микенской культурой и снова водворилась

родовая община, подходившая, правда, у Гомера к своему концу.

Тем не менее, потому ли, что эпос воспевает микенские времена, или потому, что уже

наступал канун классического рабовладения, но представление о значении рабства у

Гомера достаточно яркое. Переодетый Одиссей говорит (Од., XVII.422-423, XIX.78-79):

Множество было рабов у меня и всего остального,

С чем хорошо нам живется, за что нас зовут богачами.

Рабов, как правило, захватывали на войне; и, может быть, ради этого велись и войны.

Что этот захват был правилом, видно из слов Андромахи в «Илиаде» (XXIV.729-734).

Обширное рабовладение вообще трактуется в эпосе как признак богатства. Отсюда

получается характерное для всего гомеровского общества противоречие, которое с другой

точки зрения можно назвать и органическим единством, рабовладение – само по себе еще

слабое, но аппетиты рабовладельцев уже значительные. И если к этому прибавить еще

микенские рудименты наравне с зачатками уже позднейшего классического рабовладения,

то ясно, что ведущий принцип у Гомера – это пограничное положение между первыми

двумя общественно-экономическими формациями, когда патриархальная примитивность

уже осознана, а классовая цивилизация еще не водворилась, периоды же прошлого

развития расцениваются с этой пограничной точки зрения. Впрочем, относительно Микен

тоже нужно сказать, что категорическое мнение о рабовладельческом характере

микенского государства значительно ослабевает после исследований С. Я. Лурье,

доказавшего наличие в Микенах большого количества разнообразных категорий рабов и

постепенность перехода от рабского труда к свободному.

Подобная сложность социальных проблем у Гомера заставляет и наших историков

расходиться во многих самых ответственных вопросах. Так, по Я. А. Ленцману,

«От гомеровского рабовладения, каким оно отражено в эпосе, не ведет прямая,

восходящая линия развития к рабовладению архаического и классического времени»

(ВДИ, 1952, № 2, стр. 53). Но Д. П. Каллистов («Древняя Греция», изд. Академии наук