Гомер Пим и секрет Одиссея

– Что, и твоя песчанка туда же? Разговаривать умеет, а? – поинтересовался его приятель.

Тут сердце Гомера ощутило прилив надежды. Если Биби-Два будет столь же словоохотлива с его друзьями, как с ним, это докажет, что он вовсе не спал и не сошел с ума!

– Вы куда после математики? – спросил он дрогнувшим голосом.

– Пошли к тебе, с песчанкой твоей всё и обсудим! – воскликнул Саша.

– Э-эх… да ведь как раз педсовет, – возразила Лилу. Девочка должна была выступить на нем и всерьез относилась к этой обязанности, ведь речь шла о защите Саша от учителей – те частенько ругали его за плохую успеваемость.

– Да ладно, мы тебя подождем сколько надо! – воскликнул тот. – Не до ночи же этот педсовет…

– Не больше часа, – успокоила она. – И без меня ничего не предпринимайте.

– Без тебя мы никогда и ни-ни, – успокоил ее Гомер, – сама знаешь.

Глава 11

В отличие от Лилу, Гомер и Саша жили в трех километрах от городского центра – в одном квартале, окруженном нависшими над морем утесами и уходящими в бесконечность пляжами.

Если мама, как, например, сегодня утром, отвозила Гомера в школу на своей машине, то возвращался он обычно, сидя на багажнике велосипеда Саша и держась за плечи друга. Ветер часто – да почти всегда! – свистел прямо в лицо, и Саша тяжело отдувался, крутя педали. Гомер изо всех сил помогал ему, наклоняясь то вправо, то влево, но, к счастью для велосипедистов, дорога полого спускалась вниз.

Если занятия заканчивались рано, к ним присоединялась и Лилу на своем велосипеде. Троица заваливалась в берлогу Гомера, засиживаясь допоздна, так что мать Лилу приезжала за ней на машине или провожать ее приходилось Нинон. Отпускать девочку одну идти пешком по этой безлюдной дороге – об этом не могло быть и речи, ведь мир полон опасностей. Впрочем, Гомер научился пользоваться приложением, которое определяет геолокацию, да и вся троица уже скачала его в свои смартфоны.

Сегодня, в летний знойный полдень, друзья отрывалась по полной. Саша гнал как сумасшедший, а Гомер прилип к нему сзади. Оба походили на пару акробатов, стремительно разбегающихся перед большим прыжком. Более юркая Лилу с улыбкой смотрела на них: она ехала сзади, легко и весело. Иногда обгоняла их, только чтобы мило поддразнить. Все, что делала Лилу, всегда и во всем было мило. Не «мило-как-у-простоватого-дебила», а «мило-приятно-и-красиво».

– Что, еле тащимся? – поравнявшись с Саша, который пригнулся к самому рулю, поинтересовалась она. – Воображала! – парировал тот, кинув ей лукавый взгляд.

Чем быстрее они ехали, тем острее чувствовались близость моря, его запах, шум прилива и крики чаек над морской пеной, влажный йодистый воздух, часто оседавший липкой пленкой на всем и вся.

Наконец-то увидев дом семьи Пим, Саша стал сдерживать боковое скольжение – с пассажиром сзади оно было опасно. Гомер спрыгнул наземь, пока его «водитель» еще только притормаживал. А вот аккуратная Лилу уже осторожно прислонила свой велосипед к стене.

Она любила бывать у Гомера в его большом доме с невысокой крышей, типичной для этих краев, с серой кровлей и фахверковыми[5] стенами, но главное, что там всегда было тихо и очень опрятно. У семьи Гольдбер все было наоборот: повсюду царил веселый беспорядок, который устраивали четыре брата Лилу, а родители, владельцы самой крупной местной парковки, давно перестали с этим бороться.

А вот Саша жил в скромном домике, давно требовавшем ремонта. Но он не поэтому любил приходить к своему приятелю: облупленные стены, влажность, плохое отопление – все это было ничто по сравнению с его отцом и двумя братьями, всегда искавшими проблем и умевшими на них нарываться. Один из его братьев уже отсидел в тюрьме за грабеж с применением насилия. Саша чувствовал, что совсем не похож на них, но все вокруг думали, что и он такой же – дурное семя.

К счастью, он вполне мог рассчитывать, что друзья – Гомер и Лилу – ценят его по достоинству.

Все трое могли рассчитывать друг на друга.

Прежде чем обсуждать Биби-Два, мальчики решили покончить с другой темой – педсоветом. Если успеваемость Гомера не вызывала никаких вопросов, то по поводу ситуации Саша среди учителей, наоборот, шли бурные дебаты. Он очень обрадовался, когда Лилу, выйдя после педсовета, сообщила ему, что он переходит в пятый класс. И хотя она и не вдавалась в подробности, по выражению ее лица Саша понял: ей пришлось трудновато.

– Ну? Так что они сказали? – спросил он, как только друзья оказались в берлоге Гомера.

– Знаешь, было жарко, – обобщила Лилу, – но в пятый ты переходишь, и это самое главное.

– Ты не хочешь мне рассказать?

Лилу вздохнула: ей явно не хотелось описывать все в деталях.

– Я недостаточно хорошо работаю, да? – настаивал Саша.

– М-м-м…

– Спорю на что угодно, Добронтон упоминал моих братьев.

– М-м-м…

Приняв напыщенную позу учителя математики и физики, он изобразил, подражая его интонации:

– Саша, ты вот-вот последуешь печальному примеру твоих братьев, и это приведет тебя туда же!

Что означало: в лучшем случае – в никуда, в худшем – в тюрьму.