Гомер разоблачает Библию

Всем известна библейская легенда о Вавилонской башне. По библейской версии народы решили построить башню до небес. Богу это не понравилось, и он смешал языки людей, чтобы они не понимали друг друга и не могли продолжить строительство.

Но так ли эта история оригинальна, как это преподносят многие приверженцы Библии?

Во-первых, ряд исследователей считают, что эта легенда основана на вавилонских преданиях о зиккуратах, вавилонских башнях. Во-вторых, оказывается, что подобные легенды с разными вариантами и интерпретациями существовали также и в других народах, например, в древнегреческих. А их весьма трудно заподозрить в знакомстве с Библией, которая тогда ещё даже не была написана. Так, похожую легенду можно прочитать у Гомера в «Одиссее»:

(«Одиссея». 11:313-316)

Стали бессмертным богам угрожать, похваляясь, что скоро

И на Олимп к ним придут, чтобы в битве сразиться жестокой.

[315] Оссу грозились они водрузить на Олимп, а на Оссу

Пелий, что лесом покрыт, взгромоздить, – и взять приступом небо!

Если б успели они возмужать, точно б это свершили.

Но их убил Зевса сын, что рождён пышнокудрою Летой…

Тут надо учитывать тот факт, что Гомер в своих поэмах описывал те древние предания своего народа, которые были известны с незапамятных времён, то есть сам миф о братьях, которые хотели поставить три горы друг на друга и достичь небес, был известен в Древней Греции задолго до самого Гомера, задолго до создания поэм, и задолго до Троянской войны. Даже то, что Гомер лишь вскользь упоминает об этих братьях, уже говорит о том, что сама легенда была довольно известна, чтобы пересказывать её подробно. Ясно, что она была куда основательнее, чем несколько слов в тексте поэмы, и имела глубокие корни исторических легенд древнегреческих народов.

Безусловно этот миф вызывает определённые ассоциацию с библейской Вавилонской башней, когда люди тоже хотели построить нечто громадное, чтобы достичь небес. Как видим, сама идея достижения небес в Библии вовсе не оригинальна, то есть сам миф о том, что люди стремились достигнуть небес и поспорить с богами или даже сразиться с ними и сразить их, есть не только в Библии, этот миф можно найти у многих народов мира. И даже наоборот, в греческой мифологии свержение богов с их трона считается довольно распространённым сюжетом. В этом плане греческая мифология более прогрессивна, демократична и человечна, нежели еврейская, в которой присутствует более ранняя форма раболепного богопочитания. Поэтому Греция и явилась одной из первых стран, где пышно расцвела философия и наука.

Разделение по 12-ти коленам. Греческий вариант

Также вызывает определённые ассоциации с Библией разделение народов на двенадцать колен. В христианском мире такое разделение соотносят только с Библией. И это большая ошибка, так как это не соответствует действительности. Вот, например, что можно прочитать у Гомера:

(«Одиссея», 8:386; 390-391)

Веслолюбивым сказал тут же царь Алкиной феакийцам…

«Лучших двенадцать владык правят в нашей стране над народом,

Ну а тринадцатый – я, самый главный, владыка над всеми».

Отсюда видно, что принцип 12-ти подчинённых владык и 13-го главного владыки использовался задолго до Гомера. В Ветхом Завете мы тоже видим этот принцип: 12 колен израилевых. В дальнейшем этот принцип был взят авторами Евангелий: 12 апостолов и Христос. Но теперь мы видим, что задолго до Христа подобный принцип разделения народа был описан также и Гомером.

То есть, это не было чем-то новым, универсальным, придуманным евреями, а был вполне традиционный приём, который вошёл в культурную среду многих народов, а затем и в фольклорно-мифологическую культуру.

Что касается числа 12, то уже тогда многие народы делили год на двенадцать месяцев. А в связи с этими астрономическими посылками число двенадцать входило во многие культурные образования.

Давид и Голиаф у древних греков

Ещё одна известная библейская легенда рассказывает о знаменитой битве Давида с Голиафом. Оказывается, и она вовсе не так оригинальна, как представляется в современной христианской культуре. Подобную же историю описывает Гомер в «Илиаде». В приведённом ниже отрывке явные ассоциации с Библией вызывают две последние строки: