Гоминиды

– За температурой на обсерватории, да и на всей шахте, тщательно следят. Никаких изменений не зафиксировано. В каверне обсерватории она постоянно держалась на нормальном уровне в 105 градусов – это по Фаренгейту, по Цельсию 41. Жарко, но до точки кипения очень далеко. Помните также, что шахта находится в миле с четвертью под землёй; атмосферное давление там около 1300 миллибар, то есть на 30 % больше, чем на поверхности. А при повышенном давлении температура кипения, разумеется, увеличивается, а не уменьшается.

– А что насчёт другой крайности? – спросила Бонни Джин. – Может, тяжёлая вода замёрзла?

– Она действительно расширяется при замерзании, как и обычная вода, – сказал Нейлор. Он нахмурился. – Да, это разорвало бы сферу. Но тяжёлая вода замерзает при 3,82 градусах Цельсия. На такой глубине не может быть настолько холодно.

Луиза Бенуа присоединилась к разговору.

– Что, если в сферу попал не один человек? Как много материала можно в неё добавить, прежде чем она лопнет?

Нейлор на секунду задумался.

– Точно не скажу; мы никогда не делали таких расчётов. Мы всегда знали совершенно точно, сколько именно тяжёлой воды КАЭ собирается нам одолжить. – Некоторое время он задумчиво молчал. – Ну… не знаю, может быть, 10 процентов. Сотня кубометров или около того.

– Сколько это? – спросила Луиза. Она оглядела конференц-зал. – Эта комната в длину метров шесть, так ведь?

– Двадцать футов? – сказал Нейлор. – Да, примерно столько.

– И здесь десятифутовый потолок – это около трёх метров, – продолжала Луиза. – То есть потребовалось бы добавить примерно объём этой комнаты.

– Более-менее.

– Это смешно, Луиза, – сказала Бонни Джин. – Вы нашли там только одного человека.

Луиза кивнула, соглашаясь, но потом подняла свои изогнутые брови.

– А как насчёт воздуха? Что будет, если в сферу закачать сотню кубометров воздуха?

Нейлор кивнул.

– Я думал об этом. Думал, может быть, в сферу попал пузырь газа, хотя не представляю себе, как он мог проникнуть внутрь. Образцы воды, которые мы взяли, демонстрируют некоторую аэрацию, но…

– Но что? – спросила Луиза.

– Ну, вода действительно была насыщена газом – азот, кислород, немного CO₂, а также немного габброидной каменной пыли и пыльцы. Другими словами, обычный шахтный воздух.

– В таком случае он не мог исходить из помещений нейтринной обсерватории, – заметила Бонни Джин.

– Точно так, мэм, – подтвердил Нейлор. – Воздух в обсерватории очищенный; в нём отсутствуют каменная пыль и другие загрязнители.

– Но единственная часть шахты, которая соединяется с детекторной камерой, – это помещения обсерватории, – сказала Луиза.

Нейлор и Шоуаноссовей кивнули.

– О’кей, о’кей, – сказала Бонни Джин, складывая руки перед собой и сплетая пальцы. – Что мы имеем? Объём содержащегося в сфере материала увеличился, как мы думаем, на 10 процентов или больше. Это могло быть вызвано впуском сотни кубометров неочищенного воздуха – хотя, если только воздух не закачивали феноменально быстро, его бы сжало давлением воды, не так ли? И в любом случае мы понятия не имеем, откуда этот воздух взялся – определённо не из обсерватории, – или как он попал внутрь сферы. Всё верно?

– Всё примерно так и есть, мэм, – согласился Шоуаноссовей.

– И этот человек – мы тоже не знаем, как он попал в сферу? – спросила Бонни Джин.

– Нет, – ответила Луиза. – Технический люк, отделяющий заполненное тяжёлой водой внутреннее пространство от обычной воды снаружи, остался задраенным даже после того, как сфера лопнула.

– Ладно, – сказала Бонни Джин, – мы знаем, как этот… этот неандерталец, как они его называют, – вообще попал внутрь шахты?

Шоуаноссовей единственный из присутствующих работал непосредственно на «Инко». Он развёл руками.

– Служба безопасности шахты просмотрела записи со всех камер слежения и журналы доступа за предшествующие инциденту сорок восемь часов. Каприни – это шеф нашей охраны – клянётся, что когда найдёт того, кто пустил этого парня внутрь, полетят головы. Ещё худшие кары он обещает тем, кто его покрывает.

– Что, если никто не врёт? – спросила Луиза.

– Это просто невозможно, мисс Бенуа, – сказал Шоуаноссовей. – Никто не может проникнуть в обсерваторию незамеченным.

– Только если он пользуется подъёмником, – ответила Луиза. – Но что, если он пришёл другим путём?

– Думаете, он два километра спускался по вентиляционной шахте? – Шоуаноссовей сердито нахмурился. – Даже если бы он и правда это сделал – а для такого нужны стальные нервы – то камеры слежения всё равно бы его заметили.

– Я к этому и веду, – кивнула Луиза. – Очевидно, он не спускался в шахту. Как сказала профессор Ма, его называют неандертальцем. Но это неандерталец с каким-то высокотехнологичным имплантом, вживлённым в запястье, – я сама его видела.

– И что? – спросила Бонни Джин.

– Ну пожалуйста! – воскликнула Луиза. – Вы все наверняка думаете о том же самом, что и я. Он не пользовался подъёмником. Он не лез через вентиляцию. Он просто появился внутри сферы – он, и некое количество воздуха объёмом с эту комнату.

Нейлор просвистел начальные ноты музыкальной темы из «Звёздного пути»[22].