Гомо акватикус

Слава Келлера шагнула через океан. Им заинтересовались и в главном штабе американских ВМС. Келлер получает приглашение посетить США, продемонстрировать свои достижения. Наконец-то начали раскрываться кошельки нефтяных магнатов, чего так давно жаждал Келлер.

Путешествие у Бризаго

В июне 1961 года Келлер совершает новое погружение, на этот раз в озере Лаго-Маджоре возле Бризаго, на глубину двухсот двадцати метров. Келлера сопровождает подводник-любитель, корреспондент журнала «Лайф» Кеннет Маклиш. В его активе значилось испытательное погружение в специальном аппарате «Андреа-Дория» на глубину шестидесяти пяти метров.

— Несомненно, это был отважный человек, — отзывался Келлер о своем спутнике в глубоководном путешествии.

Вначале Келлер и Маклиш поочередно один за другим погружались на глубину тридцати, восьмидесяти и ста метров. Эти подготовительные погружения заняли два дня. Для спуска и подъема, как обычно, использовался лифт. На его площадке стояло шесть баллонов с сорока тысячами литров газовой смеси. Они предназначались для дыхания на глубине свыше пятнадцати метров. Воздух для дыхания на меньшей глубине подавался с поверхности по шлангу.

Наконец подводники приступили к основному погружению. Удача и тут сопутствовала им. И вот наступил волнующий момент: взята глубина двести двадцать метров!

Перед погружением Келлер волей-неволей вынужден был поделиться кое-какими секретами со своим спутником. Ну что ж, реклама — а именно ее и добивался Келлер — требует жертв.

Но предоставим слово самому Кеннету Маклишу. Корреспондент «Лайф» начинает свой рассказ после одного из тренировочных погружений у Бризаго:

«Мы стащили кислородные маски и поднялись наверх в маленькое кафе. Я попросил Келлера еще раз повторить мне то, что я мог и должен был знать о его методе.

— Я сказал вам почти все, — ответил Келлер, — кроме состава смесей и того, как мы их рассчитываем.

Он колебался минуту.

— Но даже если я скажу, какими газами мы будем пользоваться и на каких уровнях, вы не откроете секрета. Вы сможете точно повторить данное погружение, но вы не сумеете сделать расчет для другого. Весь секрет в методе расчета. И мы должны сохранить его, так как иначе не получим денег для дальнейшей работы. А нам нужна куча денег.

Он откинулся и стал сосать кофе через соломинку… Наконец он вернулся к делу:

— Вы знаете, что мы пользуемся разными смесями и что мы начинаем и кончаем вдыханием чистого кислорода. Это облегчает начало спуска и уменьшает время декомпрессии. Но ниже пятидесяти футов мы вдыхаем три различные газовые смеси. Во всех есть кислород, но мы уменьшаем его количество с глубиной. Чем больше давление, тем меньше кислорода… Между прочим, я думаю, что мне нужно взять с вас бумагу, перед тем как мы нырнем.

— Отпущение на случай неудачи?

— Да. Но в конце концов это не имеет значения. Если вы не подниметесь, то же случится и со мной.

Перед началом спуска приехал из Цюриха доктор Бюльман. Он сидел на плоту мрачный и сосредоточенный…

Но вот погружение началось.

В наушниках я слышу голос сверху: „Один метр, три метра, девять, переходите с кислорода на первый газ, двадцать метров, тридцать, отлично…“

Мы спускаемся из сумерек верхнего слоя в безлунную ночь глубоководья. Я энергично выдыхаю носом, чтобы уменьшить боль в ушах. Дышать легко. Келлер подбадривает меня условленным жестом.

„Сорок пять метров, — звучит голос, — пятьдесят пять, смените газ!“

Келлер присоединяет свободный конец своей дыхательной трубки к одному из баллонов. Убедившись, что газ идет, он отключает трубку, по которой подавалась предыдущая смесь. Затем он делает то же со мной. Я ощупываю свои трубки. Все на месте.

Голос сверху продолжает отсчитывать метры: „Семьдесят, семьдесят пять…“ Слышно, как кто-то наверху кричит: „Быстрее, быстрее! Девяносто, девяносто пять, сто. Приготовиться, сто метров, смените газ!“

Снова Келлер переключает трубки. Перед тем как переключить мои, он пристально смотрит на меня. Вскоре я узнаю почему. На этот раз газ подается „на пределе“. Дышать почти нечем, причем „воздух“ очень холоден, холоднее воды вокруг нас. Зубы ноют. Пытаюсь сказать „о’кэй“, но не удается. Все же оказывается, что можно продержаться на этом рационе. Пальцем показываю Келлеру вниз: давай дальше. Келлер снова возится с трубками. Ага, он подключает еще один баллон. Стало заметно лучше. Спуск продолжается. „Сто шестьдесят… сто семьдесят… Двести… Двести десять метров!..“ Спуск занял 7 минут 30 секунд.

Я оглядываюсь. Слабый свет наших фонариков сразу же тонет в темноте. Вокруг нас черная пустота.

Келлер пишет на специальной дощечке: „Холодно, но ого!“ Я царапаю в ответ: „Поздравляю!“

Начинается подъем. Мы поднимаемся с той же скоростью, что и пузырьки газа, который мы выдыхаем. Их так много, что я не вижу Келлера. Я наклоняюсь, чтобы разглядеть его. Он, видимо, делает тоже, и наши маски сталкиваются. Мы на глубине ста десяти метров.