Гомо Сапиенс. Человек разумный

… Образ жизни писателя в тихом провинциальном Амьене – в 1872 году Жюль Верн навсегда покидает Париж, прожив в нем 24 года, – был чрезвычайно скромным и размеренным. Вставал в 5 утра и, с небольшими перерывами, работал до 8 вечера. Утром он писал, днем читал корректуры, отвечал на многочисленные письма, которые шли к нему со всего света, принимал посетителей. Ежедневно, с карандашом в руках, просматривал он газеты, журналы, бюллетени и отчеты многочисленных научных обществ. Он вел громаднейшую картотеку (свыше 25 тысяч карточек), в которой были отражены все последние достижения наук и техники его времени. Этот строжайший распорядок жизни нарушался лишь раз в году, летом, тогда писатель на своей парусной шхуне «Сен-Мишель» выходил в открытое море. Жюль Верн был страстным путешественником-мореходом: все прибрежные моря Западной Европы были им досконально изучены, он плавал вдоль берегов Скандинавии, Англии, Испании, Италии, побывал в Африке и даже в Северной Америке. Его писательская работоспособность была феноменальной. К примеру, летом 1866 года – Жюль Верну 38 лет, – неукоснительно выполняя условия договора с издателем – три книги (каждая примерно в 10 печатных листов) в год! – он, прельстившись перспективой расплатиться, наконец, с долгами, берется еще и за написание компиллятивного труда – «Иллюстрированной географии Франции». Тогда, выдавая «на-гора» по 800 строк – почти полтора печатного листа текста в день, он еще по утрам не прекращал работу над романом «Дети капитана Гранта». Но вот что удивительно: при такой невероятной продуктивности Жюль Верн был очень требователен к себе. Мастер сюжета и композиции, он продумывал каждый роман до последних мелочей. «Я не могу приступить к работе, если не знаю начала, середины и конца своего будущего романа, – признавался он. – До сих пор я был достаточно счастлив в том смысле, что для каждого произведения у меня в голове была не одна, а, по меньшей мере, полдюжина готовых схем». Потому-то, делая первые наброски, писатель уже держал в голове весь замысел, который окончательно воплощался в нескольких корректурных оттисках, испещренных бесчисленными помарками, исправлениями и вставками. (Жюль Верн: «Большое значение я придаю развязке. Если читатель сможет угадать, чем все кончится, то такую книгу не стоило бы и писать. Чтобы роман понравился, нужно изобрести совершенно необычную и вместе с тем оптимистическую развязку. И когда в голове сложится костяк сюжета, когда из нескольких возможных вариантов будет избран наилучший, тогда только начнется следующий этап работы – за письменным столом.») Литератор до мозга костей, Жюль Верн так влезал в работу, так вживался в образ своих героев, в обстановку действия, что, когда, например, писал о путешествии капитана Гаттераса к Северному полюсу, «схватил насморк и чувствовал озноб от холода», «ощущал себя вместе с героями пленником ледяного царства». Трудясь ежедневно от зари до зари, Жюль Верн сравнивал себя с першероном – ломовой лошадью, которая если и отдыхает, то в своей же упряжке. У меня потребность в работе, – говорил он одному из своих друзей. – Работа – это моя жизненная функция. Как только я кончаю очередную книгу, я чувствую себя несчастным и не нахожу покоя до тех пор, пока не начну следующую. Праздность является для меня пыткой. Таким неутомимым тружеником, «пахарем от пера», оставался он до последних дней. Хромота, головокружения и бессонница, мучительные рези в желудке, приступы подагры и диабета, постепенное ослабление зрения и слуха все крепче приковывали писателя к его уединенному кабинету, расположенному в Амьене, в высокой башне. Даже окончательно ослепнув, погрузившись в вечный мрак, Жюль Верн уже почти с маниакальной страстью продолжал работу: писал при помощи специального транспаранта, а внучки читали ему письма, газеты, книги. И когда смерть, 24 марта 1905 года, прервала его творчество, количество произведений писателя превысило сотню томов!

Ныне Жюль Верна читают всюду, куда только способно проникнуть печатное слово. И здесь писатель установил своеобразный рекорд. По данным библиографических справочников ЮНЕСКО («Индекс трансляционум»), в 60-х – начале 70-х годов XX века по числу переводов на языки народов мира Жюль Верн находился на третьем – бронзовый призер! – месте, пропустив впереди себя лишь Ленина и Шекспира.

7.7. Вместо бензина – вода

Я подумал, что чутье художника стоит иногда мозгов ученого, что то и другое имеют одни цели, одну природу и что, быть может, со временем при совершенстве методов им суждено слиться вместе в гигантскую, чудовищную силу, которую трудно теперь и представить себе…

Антон Павлович Чехов