Гомо Сапиенс. Человек разумный

В «Новом Органоне» в разделе «Афоризмы об истолковании природы и царстве человека» (афоризм № 3) сказано:

«Знание и могущество человеческое совпадают, ибо незнание причины затрудняет действие. Природа побеждается только подчинением ей, и то, что в созерцании представляется причиной, в действии представляется правилом».

На латыни (в конце жизни все свои главные труды Фрэнсис Бэкон перевел с английского на язык науки того времени – латынь) тот же отрывок выгладит так: Scientia et potentia humana in idem coincidunt… Вот из этого-то начала длинной фразы и родилось, в конце концов, заманчивое обещание Scientia est potentia.

Но, укоротившись, ужавшись (вначале высказывание было более осторожным, говорили: «знание есть сила, сила есть знание»), сократившись всего до двух слов: «Знание – сила», этот афоризм превратился в сущую загадку. «Знание – сила»? Каким это образом? Что все-таки значат эти слова? Как их понимать?

Воззрения Бэкона критиковали. Знаменитый немецкий химик, ученый, забияка и драчун, Юстус Либих (1803–1873) усматривал в сочинениях Бэкона лишь претенциозность и профанацию научного метода. «Ни польза, ни изобретение, ни господство, ни могущество не составляют цели науки», – писал он, яростно нападая на Бэкона.

Как и художник, истинный ученый, считал Либих (в статье «Бэкон Веруламский и естествознание»), должен уединиться в башне из слоновой кости. Наука для науки! – так, по Либиху, должен был решаться спор о цели человеческого знания.

Прямо противоположной позиции придерживался Бэкон (как и Карл Маркс, одиннадцатый тезис о Людвиге Фейербахе: «Философы лишь объясняли мир так или иначе; но дело заключается в том, чтобы изменить его»). Для Бэкона всякая наука, не приносящая никакой ПОЛЬЗЫ, не имела никакой цены, была нонсенсом, бессмыслицей, оксюмороном.

Впрочем, вот его точные слова на сей счет:

«Мы желаем предупредить всех людей, чтобы они не упускали из виду настоящие цели науки и убедились бы, что не следует ею заниматься ради пустого времяпрепровождения или ради предмета, пригодного для споров, или ради того, чтобы презирать других, или из-за собственных интересов, или чтобы прославить свое имя, или ради увеличения своего (личного – Ю.Ч.) могущества, или ради какого бы то ни было подобного повода, но чтобы принести пользу (выделено мною – Ю.Ч.) и приложить ее к потребностям жизни».

Говоря о книгопечатании, порохе и компасе, Бэкон дает пример конкретного могущества знания:

«Эти три изобретения изменили вид земного шара, – пишет он, – и произвели три переворота: первый – в науках, второй – в военном искусстве, третий – в мореплавании; перевороты эти вызвали бесчисленные перемены всякого рода, которые сопровождались результатами, имевшими такие сильные влияния на человеческие отношения, какого не оказывали ни одна власть, ни одна секта, ни одна звезда».

Бэкон не стал ни архитектором, ни инженером строительства, возведения, камень за камнем, грандиозного здания – оно у нас перед глазами! – современного научного и технического знания, но он дал ему несравненную рекламу. Бэкон стал законодателем, герольдом, глашатаем, трубачом новых времен. Его роль, писал он, была «звонить в колокол, чтобы собрать другие умы», чтобы «сделать этот колокол слышимым как можно дальше».

7.4. До колеса и после

Посмотри, сколько вокруг машин! И какие они разные, эти машины. Я пишу книгу на пишущей машинке. За окном промелькнул двухколесный велосипед. Во двор приехал автокран, разгружает кирпич.

Пишущая машинка, велосипед, подъемный кран… Как они не похожи друг на друга! Но – стоп! Присмотримся к ним повнимательнее…

Борис Васильевич Зубков. «От колеса до робота»

Бэкон был просто не в состоянии дописать, развить свою формулу «знание – сила», сделав ее общепонятной. В его время не было еще пущено в чеканку, вылито в бронзу и медь, позолочено среднее – важнейшее – звено в трехчленной цепочке:

ЗНАНИЕ → МАШИНА → СИЛА

А ведь именно она, машина, рожденная знанием, наделила человека неограниченной фантастической силой!

Начало эпохи машин, как и заря эры вещей, затерялась в далях апокрифических. Поди попробуй, разгляди! Нет, пусть этим занимаются дипломированные историки техники. Мы же, наугад, условно, можем предложить на амплуа Прамашины, к примеру, лук.

А что? Это, вероятно, и был первый созданный человеком механизм, действующий по принципу накопления энергии. В самом деле: лучник, постепенно натягивая лук, сообщает ему свою энергию, накапливающуюся и сохраняющуюся в луке до тех пор, пока она (энергия) не будет высвобождена уже в концентрированной форме в момент выстрела.