Гомункулус

И пастор отправился искать сапожника, который согласился бы взять в ученье его старшего сына Карла. А Карл побрел в сад отца. Там у него было несколько «собственных» грядок с растениями. И там-то он — в ущерб латинскому языку и геометрии — проводил большую часть своего времени. По крайней мере — весной, летом и осенью.

С детства Карл интересовался растениями. Вместо того чтобы идти в класс, он убегал в лес и там собирал и разглядывал цветы и листья. Результаты столь легкомысленного отношения к школьным занятиям не замедлили сказаться. Когда отец Карла приехал в гимназию справиться об успехах сына, то его «утешили».

— Никуда ваш сынок не годится, — услышал пастор. — Какие там науки!.. Отдайте его к столяру или сапожнику. Хоть ремесло знать будет.

Вот после этой-то поездки и топал ногами и кричал на сына пастор Нилс, намеревавшийся сделать из Карла тоже пастора.

Выйдя на улицу, пастор решил, что не мешает посоветоваться о том, какому сапожнику отдать лентяя Карла. А за советом пошел к доктору Ротману, своему давнему приятелю.

— Пожалуй, ты прав, — ответил, врач, выслушав жалобы Нилса. — Пастора из твоего сына не выйдет… Но знаешь что? Почему бы из него не сделать врача? У него есть склонность и способности к естественным наукам. А ведь врач зарабатывает деньги не хуже проповедника… Отдай его мне, я сам буду следить за его ученьем, — прибавил Ротман.

Пастор ушел.

— Я нашел тебе воспитателя, — сказал он Карлу.

Мальчик так и помертвел от страха: ему очень не хотелось попасть к сапожнику.

— Это… доктор Ротман.

Карл вытаращил глаза.

— Чему ты удивляешься?

Тут в разговор вмешалась мать. Ей очень хотелось видеть сына на кафедре проповедника.

— Но ведь мы решили, что Карл будет пастором, — возражала она. — Пастором, а вовсе не врачом.

— Пастором… — ворчал отец. — А если пастора из него не выйдет? Пусть уж врачом будет. Или ты предпочитаешь, чтобы он был сапожником?.. А ты, Карл, чего хочешь ты?

— Я буду учиться… Не бери меня из гимназии… я буду стараться… я хочу быть врачом.

— Хорошо! Так и будет.

Ротман оказался хорошим воспитателем и преподавателем. Он так хитро взялся за дело, что Карл и не заметил, как полюбил ту самую латынь, о которой раньше и слышать не хотел.

— А ну, почитай-ка вот эту книжицу! — подсунул Карлу сочинения Плиния доктор Ротман. — Переведи мне пяток страниц.

Карл поморщился, но отказать Ротману не смог и уселся за перевод. Кое-как он перевел первую страницу и чем дальше читал, тем больше увлекался. Оказалось, что Плиний совсем не похож на тех «латинян», которых Карл переводил в гимназии. В сочинениях Плиния была целая энциклопедия по… естественным наукам. Карл так увлекся книгой, что и обедать не пошел.

— Ну, как твои дела с переводом? — лукаво спросил Ротман.

Карл засмеялся в ответ.

Теперь мальчик пристрастился к латинскому языку. Книги Плиния он выучил чуть не наизусть. В гимназии сильно удивились, когда Карл Линнеус вдруг начал обнаруживать не только прилежание, но и знания, и притом — вот чудо! — в латинском языке.

— Все это временно. Все это непрочно, — бурчал себе в бороду учитель латинского языка. — Ротман не педагог, он ничего не добьется. Прочных знаний у Линнеуса не будет, все это одно верхоглядство.

Карл Линней (1707–1778).

Вопреки ожиданиям своих учителей, Карл все же окончил курс гимназии. Но и теперь ему не поверили и дали аттестат весьма сомнительного достоинства.

«Юношество в школах уподобляется молодым деревьям в питомнике. Случается иногда — хотя редко, — что дикая природа дерева, несмотря ни на какие заботы, не поддается культуре. Но посаженное на другую почву деревцо облагораживается и приносит хорошие плоды.

Только в этой надежде юноша Карл Линнеус отпускается в академию, где, может быть, он попадет в климат, благоприятный его развитию».

Вот какой отзыв написал ректор гимназии Крон. Недалекий старик и не сообразил того, что таким отзывом он прежде всего оконфузил и себя, и своих коллег-преподавателей, и гимназию. Ведь именно гимназия и оказалась питомником с плохим климатом и плохой почвой, в котором не могло пышно расцвести молодое деревцо. А чем виновато деревцо, если его посадили не там и не так, как нужно? Крон не сообразил этого. Он думал, что, написав такой отзыв, умывает руки: пусть академия попытается сделать из лодыря Карла человека. Он, Крон, предупредил…

С таким «аттестатом» Карл и отправился в Лунд, ближайший университетский город Швеции. Здесь жил его родственник, священник и профессор Гумерус, на протекцию которого Карл сильно надеялся.

Когда Карл въезжал в город, он услышал похоронный звон.

— Кого хоронят?

— Священника Гумеруса.

Неудивительно, что после этого Линней всю жизнь свою не мог равнодушно слышать колокольный звон.