Гоньба

-- Логично. Но... А ты... ты ж решение сам принял! Ты сам понял, ну, насчёт шишей, сам решил, сам... вот возчика сбил, тройку в сторону увёл. Суханище! Так, выходит... заклятие волхвов голядских кончилось?! У тебя душа нынче есть!

-- Ну.

Что "ну"?! Как это "ну"?! Волхвы же из него душу вынули! В палец костяной спрятали! Его же души лишили! "Свободу воли" - отняли. Он же мог только по приказу! Я ж за ним как за малым ребёнком! Он же даже в сортир сам не мог...! А теперь, выходит, он свободный человек... "В своей воле"...

-- И как оно? В смысле - своим умом?

-- Нормально.

Офигеть! Человек - стал человекам! Перестал быть мертвяком ходячим! А ему просто... "нормально".

-- И давно?

Это у него вот только что произошло? Когда увидел опасность... Нет, кони его бояться раньше перестали...

-- С Ярёмы Зуба.

Как это? Это ж когда было! Это ж ещё до Бряхимовского похода! Когда мы в усадьбу Рыксы попали. "Как кур в ощип" - в разбойное кубло. Точно, было там что-то такое... он сказал или сделал... сам. Без моего приказа. Что-то тогда моё внимание царапнуло. Но... некогда было разбираться. А после... такой же как всегда.

-- А чего ж ты раньше не говорил?

-- Ты не спрашивал.

-- Ну... Хоть похвастал бы! Это ж чудо! Душа вернулась!

-- Не. Не вернулась. Новая выросла.

-- Что?! Вот так враз?!

-- Не. Проблесками. То, вроде, чувствую её. А то вроде - нету.

-- Ишь ты... А свойства твои? Ну, там, слух удивительный, память, сила, выносливость...

-- Ты ж сам видишь.

И правда. Весь нынешний изнурительный "вестовой скок" с Суханом проблем не было.

Почему? - Похоже... Пока он был в отключке... э... в "бездушье" - я его гонял. Болевые рецепторы были отключены гипнозом голядских волхвов, а мне было интересно иметь подле себя крепкого охранника. Да и вообще - интересно. Он делил со мною каждый день всякие... хлопоты. А ещё мы с Артемием его в качестве живого "видика" приспособили. Боевой тренажёр с памятью. Отчего он и приобрёл... некоторую физическую форму. Экстремально выдающуюся.

Как-то мне... С одной стороны - радостно. Что человек, который годами возле меня, который меня не раз защищал, спасал, хлеб и кров делил... - выздоровел? Душу обрёл. С другой...

-- Раз ты теперь... ну... одушевлённый - тебе чего-нибудь хочется?

-- Чего?

-- Ну... я не знаю... кафтан дорогой, конь резвый...

-- Не. Чего надо - есть. А лишнее... не с руки.

-- А... бабу? Какую-нибудь... такую-эдакую?

-- На что? Бабы сами... отбоя нет. А одну... на кой?

-- Так... А палец?! Костяной палец, в который душу твою волхвы спрятали? Я ж его на груди, возле креста ношу...

Я несколько суетливо полез к себе под одежду, пытаясь вытащить этот, можно сказать - намозоливший шею, "сувенир". Сухан остановил:

-- Не надо. Я его и поныне чую. Он - на тебе, и мне ведомо - в какой ты стороне.

Я принялся запоясывать шубу, пребывая в немалом смущении. Как-то я в такие ситуации... когда зомби не только встал-пошёл. А ещё и душу вернул... Нет, не вернул - новая выросла.

Столько слышал про зомбирование, про всякие зомбоящики... А вот как оно назад, в люди...

Офигеть. Факеншит уелбантуренный! Первый раз с таким сталкиваюсь! И как же теперь...?

-- Так у тебя совсем никаких-никаких желаний нет?

-- Есть.

О! Наконец-то! У живого человека должно быть много разных переменчивых желаний!

-- Какое?

-- Ехать.

И он кивнул в сторону оставленной позади разбойной заставы.

Едрёна матрёна! Они ж там наших коней распрягают да засёдлывают!

Ходу, родимые, ходу!

Уж и не знаю - с согласия Костромского тысяцкого Бориса Жидиславича такое безобразие творится или нет, а кубло разбойное надо чистить. Дядя Боря "лямку не тянет".

Я то удивлялся изменениям, произошедшим с моим неотлучным зомби - вижу каждый день, а не заметил - появление души!, то задумывался о наведении порядка в Костроме. А тройки уносили нас вниз по Волге. Шиши, поглядев на нашу резвость, повернули назад.

У устья Унжи наскочили на ещё одну команду. Другие - издалека видать. Характерное единообразие в одежде, оружии, упряжи. И стяг над берегом - "Чёрт на тарелке". Мои. Землемеры, егеря, лесорубы.

В РИ это место назовут Юрьевцем. Не по Долгорукому, а по внуку его, который здесь крепостицу поставит почти перед Батыем. В АИ - самому приходится.

Дальше как-то легче, спокойнее. Вроде бы - та же Волга, те же леса по берегам, а такой тревоги нет - моя земля. "Я - дома".

В Городце я "завис" - кучу дел пришлось решать спешно, по телеграфу. Особенно "горячих" здесь, в нынешнем продвижении Всеволжска вверх по Волге, в очень ограниченном времени - последние недели перед ледоходом.

Пока у меня нет однозначного запрета Боголюбского - делаю как уговаривались.

...

-- Ну что, Урюпа. Был ты душегуб, стал градоначальник. Не худой. Я гляжу, ты тут Городец славно обустраиваешь. И округа по уму становится. И помощники у тебя разумные, вроде. Дело понимают, что, к чему - соображают. Сам-то не заскучал?

-- Ты, Воевода, это к чему?

-- В Кострому посадником... Как?

-- Вона чего... А...?

-- Решаемо. Давай-ка прикинем...