Гончая

Она приоткрыла покрытые коркой, опухшие веки и, прищурившись, оглядела покачивающуюся комнату. Во всем этом не было никакого смысла. Мерзкие незнакомцы ходили туда-сюда по душной комнате, их задумчивые взгляды сосредоточились на ней. Тэмпест застонала и попыталась поднять левую руку, но пальцы не двигались.

– …Поверить не могу, что она проснулась в таком состоянии, – пробормотал голос, который был одинаково знакомым и неизвестным.

Тэмпест попыталась разглядеть хоть что-то своими покрытыми пеленой, расфокусированными глазами. Существо шагнуло вперед, его кожа была темной подобно непроглядной ночи. Она восхитилась его красотой, когда он приблизился, его фигура возвышалась над ней. Для такого крупного создания он двигался с грацией, которой она искренне желала обладать. Он наклонился, чтобы поднять что-то с пола, тем самым предоставив ей возможность рассмотреть то, что происходило позади него. Оборотень из ее снов стоял там с невозмутимым выражением лица.

Убийца моей матери.

Ее губы скривились в оскале, и она бросилась к нему, но боль парализовала. Тэмпест издала беззвучный крик, и слюна потекла по подбородку. Взгляд сфокусировался на убийце, смотревшем на нее сверху вниз.

– Я убью тебя, – прошипела она, ее голос был таким же темным и надломленным, как душа Шута. – Я убью тебя!

– Хватит драмы на сегодня. – Слева раздался говоривший ранее голос. – Я не для того вытащил тебя из ямы, чтобы ты умерла прямо сейчас, городская девушка. Каким образом ты умудришься сбежать со всеми своими травмами? Просто ложись. Дальше и правда будет больнее.

Она дернулась влево и решительно сжала зубы, глядя на подкравшееся к ней создание.

Глаза сфокусировались на мужчине как раз перед тем, как его руки коснулись ее правой руки и потянули.

«Лис», – подумала она, умудряясь удерживать зрительный контакт с его поразительно золотистыми радужками в течение нескольких секунд, прежде чем потерять сознание.

* * *

Тэмпест медленно просыпалась. Ее язык прилип к нёбу, и все тело болело. Она облизала пересохшие губы и открыла глаза, несмотря на пульсирующую боль в голове. Чувство было такое, словно она несколько месяцев провела в запое.

Она вяло моргала, пока комната медленно становилась снова четкой, а не расплывчатой. Простые грубоватые светильники, развешанные по всей маленькой, выложенной камнем комнате незнакомого ей дома, рассеивали темноту мягким светом. Никаких окон. Она находилась в камере? Утро сейчас или вечер? Где она?

Дыхание участилось, когда она почувствовала панику.

Успокойся. Ты не в цепях. Обратись к своему разуму. Продумай, как отсюда выбраться.

Тэмпест медленно вдохнула и выдохнула в попытке унять сердцебиение. Ей удалось обнаружить в себе крошечную частичку спокойствия. Хоть боль и была ужасной, это была не та агония, которую она испытывала ранее. Девушка пошевелила пальцами левой руки, и острая боль пробежала по коже. Тэмпест лишь однажды сталкивалась с подобным.

Должно быть, я вывихнула руку, когда упала в яму. Но кто вставил все на место?

Кожа цвета оникса и золотистые глаза всплыли на первый план среди ее смутных воспоминаний.

Оборотни. Лис.

– Наконец-то проснулась? – прошептал низкий, соблазнительный голос.

Она дернулась, поморщившись от свистящего вдоха, пронзившего грудную клетку, и постаралась сохранить невозмутимое выражение лица, когда в темном дверном проеме появился Лис, сопровождаемый сборищем других существ. Тэмпест попыталась сесть прямо, но бесполезно. Тело слишком многое пережило.

– Не двигайся, – пробормотал он, не глядя на нее.

Несмотря на то что Лис не надел шляпу, тени все равно скрывали его лицо, лишь изредка освещенное отблесками факелов. Но этого хватило, чтобы Тэмпест заметила черты оборотной формы кицунэ, в частности скулы Оборотня. Они стали острее, чем раньше, и в разрезе его глаз считывалось что-то нечеловеческое. Когда Тэмпест взглянула на его руки, она увидела, что ногти Лиса стали длиннее и толще.

Ей стало страшно. Когти. У него когти. Он мог бы проткнуть ее кожу за полсекунды и наблюдать за тем, как она истекает кровью до смерти. Если бы только захотел. Так зачем сохранять ей жизнь? Она старательно держала невозмутимое выражение лица, поскольку понимала, что может быть только одна причина, по которой он хотел получить ее живой.

Они узнали, кто она такая.

Онемение сковало пальцы при осознании того, что будет дальше. Пытка. Левая щека дернулась, пока она пыталась сохранить свои эмоции под контролем. Взгляд пробежался по небольшой группе Оборотней, некоторые из которых уже наполовину обратились. Только самые могущественные из талаганцев могли частично превращаться. Демонстрация силы.

Она сжала губы, оценивая опасность, которая закралась к ней в комнату. Заморозь меня, зима. Восемь наполовину обратившихся Оборотней. Столько силы.