Гончая свора

Вслед, будто дождевые черви, из ниоткуда повыползали клыкачи, стукаясь железными бляшками-щитками да оружием. Повсюду и без просвета – армия врага вольготно расположилась на улицах Фракхи, в пустых домах. Мерзкие создания окружили Флойда и Адайн в почти что круг, но не приближались, далее смыкая петлю. Западня, как он и думал, но западня большая, чем думала она.

– Другие. Далёкие. Отличные. – внимание вновь уделялось охотнице. – Вы всегда будете отрицать нашу власть и волю. Вы видите по-другому. – он указал на неё. – Видите скрытое. Вы всегда будете отрицать. Нельзя чтобы вы были, не сейчас. Вы не часть замысла. Вы не моё чудо. Вы не чудо грядущего.

– Где вольные Фракхи?! – Флойд крутился, водил револьвером, выхватывая по переменке уродливые головы на мушку. – Где они все?!

По ушам ему вдруг резануло. Шум, будто ворочали посудную утварь, прокатился над крышами пустых домов и между улиц, вспучившихся от грязи. Отродъя засмеялись, да так чванливо и унижающе, как лишь и умели это делать. Для них Флойд и Адайн разговаривали будто сами с собой, ведь кроме их двоих никто не слышал голоса. Существо говорило с теми, с кем желало говорить.

Стук палки. Трение о речной камень. Следом наступила тишь, на подобии утренней, будто у отродий враз отняли голоса. Исполин склонил череп к шее так низко, что её не стало видно, и провёл им по сторонам. Налево, а затем вправо. Тишина в конец сковала всем глотки.

– Всё это, взявшие след, вина вас пославших – необходимость изменить план. Но всё дальнейшее – только ваша вина. Всё это потому, что вы идёте к нашей смерти, не даёте мне выбора. Посланы умертвить последнюю надежду. Последний же, ведущий вас, и иные двое из вас – ведут к смерти всего. Но мне уготовано было большее – ответственность за грядущее. Ответственность и план – их не хватало тем, кто пытался всё исправить до меня. Слабы. Их бы сразила хворь, взяла верх. Смерть взявших след и подобных вам не изменит начинаний, равно как и смерть иных приходящих – этого и хочет хворь. Она жаждет смерти… Вам не понять мой столь очевидно ошибочный выбор. Вам не понять, почему я согласился на тесную вечность с ней. Почему другие согласились, увидев грядущее, со мной. Почему стали со мною рядом. Почему я сам стал из-за них вечностью.

– Не даём выбора? Посланы умертвить надежду? – Флойд, ещё не взвёл курок, выбирая цель. – Отпусти схваченных вольных, отпусти девчонку и оставь нас. Не нужно никому умирать. – просил он. – Хватит смертей.

– Смерть лишь начало. – провозгласило существо. – Одно из тысяч и тысяч в бесконечности начал от других начал. – он посмотрел на Адайн. – Другие, далёкие, отличные, они не перестанут с её приходом быть совершенно, но не будут прямо сейчас. Этого хватит. Времени до их возврата хватит и тогда всё сложится. Тогда навязанный порядок измениться. – исполин плавно мотнул рогами. – Я готов пожертвовать в череде других жертв и их… и нашим будущем.

– Отпусти нас и мы уйдём. Мы больше никогда…

– Киртани пока у вас, но ничего не выйдет. Не выйдет уйти. – продолжал бесформенный голос. – Через вас не остановят замысел. Вы оступились, без понимания причин пойдя на поводу их цели, но вы не сможете убить меня, а иные присланные уже не успеют. Теперь вы подождёте взявших след, оставшихся гончих. Киртани возвратится ко мне, а вы останетесь здесь, чтобы позже уйти в небытие, дабы не быть сейчас.

Охотница, скалясь, наклонилась и поддела стрелу за край оперения, но Флойд её остановил. Они были не на равных.

– Другие, далёкие и отличные будут преданы забвению.

– Зачем? – спросил Флойд. – Зачем всё это?

– Нужно изменить план, как не ясно? – толи отвечал, толи продолжал монолог голос. – Изменить исковерканную схему. Нужно изменить конечный вариант. Я должен остановить запущенный маховик зла.

Исполин подал жест, поднимая несколько сомкнутых отростков-пальцев кверху. Следуя сигналу, с центральной тропы к разъездному Зерну неторопливо вышли двое, задерживаясь лишь у ищеек, расступавшихся перед ними и скрывавшими идущих до поры до времени.

Адайн ещё издалека узнала в силуэтах знакомые черты. Лату, совсем не прихрамывая, вёл Нукум, плачущую и опустившую глаза к пунктиру дороги. Клыкачи не унимали отвратного гогота, добавив в него горсть насмехательства. У зелёного круга Лату и Нукум остановились, встав перед Адайн и Флойдом.

– Адайн… – всхлипывала девчонка, не смея поднять голову. – Адайн, я не знала… Адайн, прости меня…

– Нукум! – выкрикнула охотница.

– Захлопни рот! – Лату сильно тряхнул её за шкирку. – Тупорылая и говорливая девчонка, как и твоя ненаглядная Орно!

Стрела нацелилась Лату в левый глаз.

Короткие чёрные волосы, тонкие руки-ноги, худоба – он был, что и прежде, каким они его видели, но только лишь внешне. Лату вёл себя словно запертый в неволе и кормимый одними травами да сушёными листами плотоядный хищник, которому в обмен на постоянную злобу пообещали вольницу. Он не скрывался более. Несчастный калека преобразился в образ исполнительной крысы, смешанной повадками с наглым боровом. Ухмылка не сходила с его лица.