Гончаров и его подзащитная

Одевшись, я сжевал пару бутербродов, схватил «дипломат» с деньгами и, даже не попрощавшись с Милкой, побежал на стоянку. К вагончику я подъехал ровно в девять часов. Вышел из машины и осмотрелся. Рыхлый, талый снег вокруг заброшенного вагончика говорил о том, что его не посещали, по крайней мере, сутки, а это уже радовало. Но заходить вовнутрь все равно не следовало. Рвануть могло и от открывающейся двери, и просто под действием моего веса. На всякий случай я вообще отошел подальше от этого ржавого чучела на колесах. Судя по следам, машины заезжали сюда нечасто. Интересно, с какой стороны появится мой придурок? От большой дороги или со стороны птицефабрики? Я до боли в глазах всматривался в ненастье, ожидая появления желтого «Москвича». Место тут было окрест открытое, вольное взгляду и ветрам. Наверное, по этой причине его выбрал Рябинин. Прождав не менее получаса и проглядев все глаза, я заметил, как от дороги в моем направлении движутся две человеческие фигурки. И лишь минут через пять я смог разглядеть тех, кого ожидал. Татьяна шла впереди, и у нее из-под куртки торчал длинный телефонный кабель, конец которого скрывался у Рябинина в кармане камуфляжной куртки.

— Как собачонку на прогулку вывел, — выходя навстречу, невольно улыбнулся я.

— Ты почему не в вагончике? — не доходя до меня метров пяти, грубо спросил он.

— А кто его знает, что за презент ты мне там приготовил.

— Ничего там нет, если ты сам не постарался.

— Давай не будем препираться, а займемся делом прямо на улице, — предложил я оптимальный компромисс.

— Не пойдет, я должен убедиться, что в вагончике никого нет. Открой дверь.

— Вот иди сам и открывай. Так мы с тобой до вечера проторгуемся.

— Хорошо, — подумав, согласился он. — Раздевайся.

— Как?

— Молча и до трусов, я должен убедиться, что у тебя нет оружия.

— Дикость какая-то, — проворчал я, выполняя приказание. — Однако не май месяц!

— Не отморозишь, шмотки кидай сюда. Да поживее! — уже выворачивая карманы, покрикивал он. — Покажи деньги.

— Хоть пять раз, только издали. — Вытащив из салона «дипломат», я открыл крышку, демонстрируя ему содержимое. — Нравится?

— Нравится.

— Ну вот и хорошо, — закинул деньги я назад в машину и спросил: — Что теперь?

— Давай деньги и забирай эту суку.

— Нет, сначала ты ее аккуратно раздень, нежно сними с нее взрывное устройство и лишь потом получишь деньги.

— А в это время меня шарахнут из вагончика. Не надо, мы тоже не пальцем сделаны! Иди и открой дверь, я должен убедиться, что там никого нет.

— Да черт с тобой, — дрожа от холода, выругался я и дернул скрипучую дверь.

Убедившись, что внутри никого нет, матерясь почем зря, он начал осторожно раздевать цветочницу. Когда куртка была отброшена, на животе под свитером ясно проступили контуры прямоугольной коробочки размером с сигаретную пачку. Стащив свитер, Рябинин неожиданно изменил свое поведение. Оставив полураздетую женщину, сжимая в руках контакты, он медленно двинулся ко мне.

— Стой где стоишь и не двигайся, — бледнея рожей, приказал он.

— Стою, — послушно ответил я. — А что ты задумал?

— Вам ничего не грозит, если будете делать то, что я вам велю.

— Конечно будем, что же нам остается. Только отцепи от Русовой мину.

— Отцеплю, когда придет время. Медленно отойди от машины на десять шагов. Не бойся, все будет нормально.

— Как скажешь, начальник. — Послушно пятясь назад, я все еще ничего не понимал. И только когда он, находясь на одном уровне с машиной, вдруг проворно в нее юркнул, до меня наконец дошло: — Опрокинул, значит, сволочь? — зеленея от страха, злости и холода, процедил я.

— Не скажи, теперь подойди ко мне, — левой рукой сжимая контакты, а правой поворачивая ключ зажигания, приказал он. — Подойди, только не близко, ровно настолько, чтобы я мог передать в твои руки провода.

— Но ты же обещал сам обезвредить свое устройство, — осторожно принимая медные концы Танькиной жизни в свои руки, упрекнул я.

— С таким же успехом это сделает любой начинающий сапер. Там нет никакой хитрости. Устройство работает на разъем. Так что остерегайтесь обрыва проводков, не делайте резких движений и сами ничего не предпринимайте. Не пытайтесь даже отвязывать с ее живота мину. Это вам мой совет. Спокойно и плавно вальсируйте до первого телефона-автомата и звоните в милицию. Так у меня будет небольшой запас времени. Машину у тебя я угонять не собираюсь, брошу где-нибудь за городом. Прощайте, господа.

Презрительно фыркнув выхлопом, моя машина уже в который раз подло от меня сбегала. Плюнув, я от досады чуть было не топнул ногой, но вовремя спохватился. Резкие движения нам были не нужны. Первым делом, соблюдая всяческие осторожности и не дергая провод, мы помогли друг другу одеться. А потом уныло и медленно, в той же дурацкой спарке, побрели в сторону города.

— Таня, — устав от этого танца смерти, предложил я, — может, рискнем и отвяжем твою мину?

— Ни за что! — возмущенно воспротивилась она, как будто я хотел отрезать у нее ногу. — Вы сошли с ума! Заплатить кучу денег, чтобы потом взорваться посреди этого поля? Да я в жизни себе подобной глупости не прощу.