Гончаров и империя негодяев

— Нет, Таня — Танюша, меня в последнее время столько раз били, что я не верю в просто хорошие, людские отношеия и постоянно привык быть начеку. Успокойся, все нормально. Если ты пожелаешь я уйду прямо сейчас и ничего кроме спасибо тебе не скажу. Надеюсь, что твой стиральный агрегат уже высушил мои штаны и рубашку?

— Минут через двадцать все будет готово. Потом пойдете.

— До сих пор не понимаю, а зачем вам понадобилось все это?

— Я и сама не понимаю. — Как морской волной накрыла она меня своим взглядом. Наверное просто по бабьи вас пожалела, а может и нет, не знаю.

— Вот и я не понимаю. А непонимания в моей голове скопилось столько, что и без вас хватает. Пойду я. Глупо все…

— Глупо. — Согласилась она. — Давайте хоть поужинаем.

— В нашем положении это самое разумное, но почему вы не выставили на стол ликеры и коньяк?

— Не знаю, наверное я думала, что нам не стоит напиваться. Я думала…А впрочем, какая теперь разница. Ваша сумка со всем содержимым стоит на кухонном столе. Давайте напиваться, только предупреждаю сразу у меня это плохо получается.

Открыв пакет я вытащил содержимое и внимательно просмотрел бутылочные пробки. Не обнаружив ни одной подозрительной дырочки я потащил бутылку вишневого ликера в комнату, лихорадочно соображая, что все это значит. Какой — то немой, круглый и пустоый вопрос повис над нами когда я вернувшись воодрузил бутылку на стол.

Люстра палила в киловат. Кто — то кричал в экран телевизора. Бронзовый лучник целился в меня и умильно улыбались фарворовые гейши. Пришло искривление действительности. На пьяный угар можно списать многое. И быль и небыль, но мы с ней были трезвы, как её антикварная мебель. Я сел и замолчал, не решаясь даже закурить. Двухметровые часы, беспредметно начали отбиать полночь. Тоскливо.

— "Упал двенадцатй час как с плахи голова казненного.$1 — Улыбнувшись заметила Татьяна. — Кажется это строки вашего почитаемого поэта?

— И вашего тоже. — Вздрогнув ответил я. — Уж больно хорошо вы его знаете.

— Знать не значит любить. — Веско ответила она и рассмеялась. — Почему у вас за поясницей торчит рукоятка пистолета?

— Потому что я всего боюсь.

— И меня тоже?

— Да. — Ответил с после долгой паузы.

— Я тоже всех боюсь, но вас почему — то нет.

— Наверное вы заранее знали кто я такой, потому и не боитесь. Потому и решили меня призреть и окружить заботой.

— Свои проблемы я привыкла решать сама. — Откинув сноп огненных волос заявила моя королеа, а может быть не очень чистая женщина. — Вам нет до них никакого дела машинка отключилась, ваше белье готово, уходите…

— Таня, Танечка, не плачь, не утонет в речке мяч. — Поднимаясь остроумно подвел я итог нашей встречи не в силах справиться с двойной болью вдруг навалившейся на мои плечи. — Спасибо тебе за помывку.

Две красивых бабы сразу, да со всеми их проблемами — это много, особенно когда собственных хватает за глаза.

— Подождите, Константин Иванович. — Ее безвольные губы теперь доминировали. — Вы ничего не поели. Останьтесь ещё немного.

— Конечно. — Согласился я по двум причинам. — Мои одежда ещё не готова, а кроме того я вообще не хочу уходить от вас, даже не смотря на тревогу поселившуюся во мне. Мы с вами не выпили не рюмки и не съели даже куринного крылышка.

— Да вы ешьте, на меня не смотрите, у меня то стресс, то диета. Зябко передедернулась она. — Вам налить ликера?

— Нет. — Почуяв поживу отказался я. — Давайте уж сухого, только вместе.

— Константин Иванович, — наливая меньше чем выплачет мой кот заявила она, — мне бы не хотелось говорить вам все это…

— Тогда и не говорите. — Цинично упредил её я. — У нас ещё будет утро.

— Да, если будете вы. — Неинтересно сказала она и выпила свои пять капель.

Я толком не знал дурит ли она меня, или просто запуталась, но глядя в моря её глаз я позабыл Милку и думал только об одном, как скорее и качественней овладеть ею. Это оказалось несложныи, но вот потом мне пришлось пыхтеть и отдуваться за мои необоснованные запросы. Это море синних глаз требовало бешенной энергии, которую я в конце отдавал ей с трудом.

А потом, как и полагается настало утро. Благодарение Богу, что я проснулся первым и посмотрел кто лежит передо мной. От одного только вида во мне вновь проснулось желанье и я со стоном припал к её телу.

Двумя вспыхнувшими синими экранами она поощрила меня и только в конце, отдавая всю себя полностью вскрикнула гортанно и признательно.

Мне бы, старому дураку, гордится над такой победой, однако приплясывая под острыми струями душа я ровно ничего не понимал. Если бы ей понадобились защитники, то она бы зы свои деньги наняла их качеством получше чем я. А есле все дело упиралось в сексуальный вопрос, то тут я вообще птенец.

— Нет, Константин Иванович, что — то тут не так. Не клеятся осколки черепка. Не могла сверхдорогая баба пригласить тебя в качестве любовника или даже охранника. Думай, Федя, думай, пока ещё не поздно. Но не принебрегай и тем обстоятельством, что и сама она чем — то напугана. А может и нет. Просто делает вид.