Гонимые и неизгнанные

М и х а и л Л у н и н (его слова приводит Петр Свистунов в "Отповеди"): "Он был того мнения, что настоящее житейское наше поприще началось со вступлением нашим в Сибирь, где мы призваны словом и примером служить делу, которому себя посвятили" (то есть избрать путь просветительства, служения народу, передачи ему тех огромных знаний, которыми они располагали).

И декабристы действительно служили своему народу, находясь на поселении. Они открывали в Сибири школы, строили больницы, училища для народа, возводили церкви, лечили сибиряков, учили детей из народа, готовили самых способных из них в российские университеты, просвещали, спасали от притеснений местных властей, от наказаний, смягчали дикие нравы сибирского захолустья. При этом многому учились и сами, духовно совершенствовались.

Именно поэтому за более чем 175 лет отношение к декабристам народа многих поколений россиян, - вне зависимости от официального, государственно-политического - всегда определялось как любовь, уважение, восхищение. Потому что россияне видели и видят в декабристах не революционный, а высокий нравственный идеал. Потому что считают: декабристы самые бескорыстные реформаторы, они написали самую светлую страницу в российской истории. Любовь народа к декабристам неизменна ещё и потому, что они удивительно современны. Как современен Пушкин. Их волновали те же проблемы, что волнуют и до сих пор россиян: свобода и религия, нравственность, национальные отношения и культура народа, истинная духовность и духовные эрзацы.

Предлагаемая читателю книга явилась результатом и иллюстрацией вышеизложенных размышлений. Дело в том, что за десятилетия советской власти декабристоведы написали десятки монографий. Но это были в основном рассказы о руководителях, идеологах тайных обществ: Кондратии Рылееве, Никите Муравьеве, Михаиле Лунине, Сергее Волконском, Павле Пестеле, Сергее Трубецком и др. Многие из них были канонизированы как выдающиеся революционеры. О судьбах же рядовых декабристов и до сих пор известно очень мало или вообще неизвестно.

Интерес именно к Павлу Бобрищеву-Пушкину возник после чтения мемуаров Александра Беляева, Андрея Розена, Николая Басаргина, Николая Лорера, Ивана Якушкина. Не сговариваясь, так как писали они в разные годы и в разных уголках России, декабристы вспоминали о нем как о человеке высокодуховном, посвятившем свою жизнь, занятия и таланты людям (а талантами он наделен был в избытке), как о добром христианине, светлом человеке и прекрасном товарище.

Однако мемуарных и официальных источников оказалось очень немного, и круг поисков привел в архивы Москвы, Петербурга, Тулы, Красноярска, Иркутска, Екатеринбурга, маленького городка Алексина (в Тульской области). Удалось разыскать 201 письмо Павла Бобрищева-Пушкина к декабристам Михаилу Нарышкину, Ивану Пущину, Михаилу Фонвизину, Евгению Оболенскому, Вильгельму Кюхельбекеру и др. И всего несколько писем к нему: позднее стало понятным, почему писем так мало: известно - опять-таки по архивным сведениям, что имение, где жил Павел с сестрой Марией и братом Николаем по возвращении из Сибири, сгорело. В пожаре погибло не только эпистолярное, но и литературное наследие этого декабриста.

Так на основе архивных документов, писем, воспоминаний родилось это эксклюзивное исследование, а также была создана частичная реконструкция событий жизни декабриста Павла Бобрищева-Пушкина и его брата Николая, потерявшего рассудок в первые годы сибирской ссылки.

Павел Бобрищев-Пушкин не оставил мемуаров. Не удалось разыскать текста сделанного им перевода "Мыслей" Блеза Паскаля, хотя известно, что его читал Лев Толстой. Бобрищева-Пушкина можно было бы с полным правом считать первым переводчиком Паскаля на русский язык, если бы рукопись, преодолевая сибирские просторы и царские запреты, вовремя пришла в Петербург. Не дошли до нас и другие его переводы духовной, христианской литературы, как не дошли и статьи, заметки, эссе, басни. Архивы сохранили лишь тексты восьми басен, нескольких стихотворений, начало работы "Изъяснение первой главы Евангелия от Иоанна", а также полный текст - на основе собственного целительского опыта - врачебного пособия "Краткое изложение гомеопатического способа лечения, испытанного во время холеры в городе Тобольске".

Опыт "Документально-художественного исследования", как обозначили мы подзаголовок книги, убедил: трудным и трагичным был путь искупления и Павла Борищева-Пушкина, и всех его товарищей, томившихся в изгнании в сибирском захолустье 30 лет. Может быть, личная судьба каждого из 121 декабриста не требовала мученической жизни. Но именно через их общие страдания поднималась Россия на новую духовную ступень, а путь декабристов стал первым шагом к самосознанию русского народа.

Наверно, было бы исторической несправедливостью, если бы не появились на многострадальной Руси эти баловни судьбы, которые благо возлюбленного Отечества и народа поставили выше не только собственных интересов, но даже жизни.