ГОНИТВА

ВАЖНО: Местные крестьяне и дворня пана Витольда, узнав о скоропостижной смерти князя, нисколько не удивились, но пояснений и ответов от них не добились ни угрозами, ни подкупом. Применение особых мер воздействия было сочтено излишним.

Описания девицы либо дамы получить не удалось ввиду полной разноречивости в показаниях опрошенных.

Предположительно, князь Витольд казнен "Стражей", возможно менским или омельским комитетом, так как причастности виленской "Стражи" к этому делу не установлено. Вероятно, упомянутая гостья предлагала князю перейти на сторону инсургентов. Когда же тот отказался и пытался задержать эмиссара,"Стража" отомстила Пасюкевичу, избрав для мести момент нахождения князя подальше от Омеля – чтобы отвести от себя подозрения".

Несколько раз промелькнула в отчетах вредная паненка 16 лет, сбегавшая то и дело из-под присмотра бабушки. По каковому поводу не менее вредная бабушка поднимала шум на всю Лейтаву.

"No4

В июне месяце 15-го числа от панны Клары Хуторянковой было обращение в отделение Краславское о пропаже ея внучки, паненки Лотош Ядвиси, 16 лет от роду. Оная паненка, прибыв с панною Кларой на ярмарку в Краславку, своим коштом и волей домой воротилась. Хотя панна Клара о сем внучкой еще за день упреждена была, однако весь город подняла на ноги и чуть не крылатых гусар отправила вслед за девицею. По какому поводу губернатор Краславки должен был помянутой панне Кларе строгое внушение сделать".

Несмотря на частое упоминание этих семейных дел, предчувствие Генриха молчало.

Айзенвальд позавтракал вином и сыром, послал лакея Яна купить у цветочницы под окном букетик первых фиалок и вновь засел за работу. И понял, что нашел.

По прочтении трех рядов всплыла дата "31 октября 1830" – Задушный день. Количество сгинувших безвестно по данным всех отделений полицай-департамента, таблице Матея Френкеля и, наконец, рапортам ландштаба после этого дня выросло в десять раз. Военные, те вообще со свойственной им грубой прямотой всю свою сводку подавали в двух частях: потери до этой даты и после нее. Различие било в глаза.

И военная разведка, и блау-рота копали глубже. В мемориале, который Генрих все же прочел, четко значилось:

"Если до Задушного дня (1830 года октября 31-аго дня) исчезали бесследно в основном люди, поддерживающие Блаунфельд высказываниями, также должностные лица в поветах, местечках и им подобные, что можно отнести на деятельность подрывных элементов – то с ноября пропадают все без разбора, вне зависимости от политических позиций и убеждений, лишь бы только человек оказался вне населенной местности. Каковое доказывается большим разбросом общественного положения и имущественного состояния пропавших".

Генрих потер щеки. Явственно зазвучал в голове ломкий голос отца Казимира из Навлицы, называющий Задушный день.