Гонка по кругу

Туннель между Октябрьской и Добрынинской был коротким, менее одного километра, и Грабов по собственным наблюдениям преодолел более половины пути. Воодушевленный, ганзеец прибавил ходу. И тут словно из ниоткуда вынырнула человекообразная тень. Она попала в свет фонаря и сразу же исчезла. Грабов не успел ничего предпринять, как уже напоролся лбом на чью-то невероятно жесткую ладонь. Земля ушла из-под ног ганзейца. Перекувыркнувшись, он упал на рельсу. Сознание на мгновение покинуло его, а когда Грабов пришел в себя, он услышал душераздирающий крик Макса и хруст ломающихся костей. Подобравшись, ганзеец вскочил на одно колено, вскинув автомат, однако в следующий момент получил мощный удар берцем в голову и провалился в бездонную черноту.

Когда он очнулся, то увидел стоящего над ним рослого мужчину, того самого напарника Фольгера, которого больше всего опасался.

– Ты и в самом деле феноменально быстр, Кухулин, – сказал Феликс, выйдя из тени.

– Как и обещал, я оставил его в живых, – ответил тот и отошел в сторону.

Грабов потянулся к оружию, но ни автомата, ни пистолета, ни даже ножа не было на месте. Ганзеец сел, потирая лоб и виски – голова раскалывалась. Но даже нестерпимая боль не смогла заглушить страх смерти. Грабов понимал, что пришел его конец, однако сдаваться было не в традициях бравого ганзейского сталкера, и он отчаянно искал выход из безнадежной ситуации.

– Вот и все, – сказал Фольгер, извлекая из кобуры «стечкин». – Я с удовольствием резал бы тебя по кусочкам и прижигал раны, чтобы длить твою агонию до бесконечности, но Ева умерла счастливой – значит, не мучилась. Поэтому и я убью тебя быстро.

– Это не я, – прохрипел Грабов, – это не я сделал, Феликс, не я ее убил, клянусь тебе.

– Неужели? А кто?

– Это Крот, тот, который застрелен был…

– А кто тогда убил его? – спросил Фольгер, целясь в лоб Грабову.

– Я! Я его убил… пожалуйста, Феликс…

– Это тебя совсем не оправдывает, – указательный палец Фольгера лег на спусковой крючок.

Грабов почувствовал, как внутри него все индевеет. Цепляясь за последнюю возможность выжить, он выпалил дрожащим голосом:

– Ты поступаешь бесчестно! Дай мне нож, и разберемся один на один, как мужчины!

– Не тебе, гнида, рассуждать о чести, – вымолвил Фольгер трясущимися губами и выстрелил.

Грабов успел вскинуть руку. Пуля пробила ладонь и раздробила лобную кость.

Последнее, что услышал ганзеец, – собственный голос:

– Нет!!!

* * *

Станция Добрынинская встретила команду Фольгера гробовой тишиной. Где-то за сорок минут до этого Кухулин выскочил из одного туннеля, молниеносно преодолел платформу и скрылся в смежном туннеле. Стало понятно, что в перегоне между Добрынинской и Октябрьской решится судьба Игр. Так оно и вышло.

Толпа молча переваривала случившееся, ибо поражение команды ганзейцев во главе с легендарным Алексеем Грабовым стало для большинства полной неожиданностью.

Фольгер, а следом Ленора и Кухулин не проследовали в сторону Павелецкой, а поднялись на платформу. Перешептываясь, люди расступались перед троицей, которая, ни на кого не обращая внимания, шла в сторону перехода на станцию Серпуховская.

– Мы поздравляем победителей Пятых Ганзейских игр! – чиновник в сером джемпере преградил дорогу идущим. – Победа Четвертого Рейха стала для всех неожиданностью! Но спорт, как говорится, есть спорт…

– Отойди, дядя, – устало произнес Фольгер, отодвинув чиновника в сторону, – мы уходим.

– Куда? – удивился тот. – Вы должны замкнуть круг, прийти на Павелецкую и получить призы.

Феликс остановился, повернулся лицом к ошарашенным болельщикам, тяжело вздохнул и сказал:

– Я должен сделать заявление. Мы не из команды Четвертого Рейха. И эти двое никогда ни к какому Рейху не принадлежали. Четвертый Рейх не участвует в Ганзейских играх, пора бы давно уже выучить это. И Кольцо замыкать мы не собираемся, и победителей в ваших Играх нет, есть только побежденные. И так было всегда. А чтобы победить – нужно не играть, нужно стать отступником. В общем, долго объяснять. Скажу одно, чтоб вы все уразумели: мы вас нае…

Не закончив фразу, Фольгер устало махнул рукой и вместе со своими спутниками скрылся в переходе, а люди еще долго недоуменно переговаривались, так и не поняв, что же произошло.

Часть третья После Игр

Глава 1 Станция-призрак

Главный менеджер не умел проигрывать. Любое, даже самое безнадежное дело он мог свести как минимум вничью. Наверное, за это и ценил его председатель Ганзы и Совета Директоров Логинов. Однако даже могущественнейший человек Кольцевой линии находился в глубоком заблуждении относительно талантов этого невзрачного на вид администратора. Главный менеджер был отличным тактиком… и абсолютно никаким стратегом. Он сам это прекрасно понимал. Любая стратегия в умирающем метро – безнадежна, ведь каждый день нужно решать тактические задачи выживания, не заглядывая слишком далеко вперед. И плевать, что там думает председатель Логинов и все остальные члены правления.