Гонка преследования

Видимо, наемник затянул рану жгутом, потому что послышался его сдавленный короткий стон. Треш сразу воспользовался этим моментом – замахнулся и далеко бросил камень, норовя попасть им в крону осины. Листья дерева зашелестели, стук булыжника о землю дополнил отвлекающий прием. Пока Шрам обстреливал источник шума из винтовки, сталкер по дуге в несколько прыжков сократил расстояние и оказался в тылу врага. Все бы хорошо, оставалось вскочить на пригорок и открыть огонь по цели, которая явно находилась сейчас у подножия небольшого каменного останца, но сталкер наступил на склон холма, оказавшийся кварцевой плитой, засыпанной песком, отчего поскользнулся и, больно ударившись плечом, скатился вниз.

Сразу по вершине холма ударили пули, высекая искры. Один из кусочков кварца ужалил щеку. Треш чертыхнулся, побежал вдоль пригорка и залег в стороне от ставшего опасным укрытия. Он не знал, что у наемника нет гранат, которых Данила панически боялся сейчас, в этом странном слепом бою. Не было у Шрама и ПНВ.

– Еще будут фокусы? – услышал сталкер все тот же хрипящий голос, в котором теперь присутствовала какая-то новая нотка. То ли боли, то ли отчаяния.

– Все только начинается, Шрам! – отозвался Данила, лихорадочно соображая, что предпринять дальше. – Чегой-то ты сопишь, хряпишь? Никак рваная щека мешает или новую пилюлю от меня схватил?

И тут в их разборки вмешался третий участник…

Раздался дикий, истеричный крик наемника, будто он залез в «жарку» или «кисель». Но почти слившийся с его ором жуткий клич типа «у-у-у-хгы-ы» Треш распознал сразу.

Излом!

«Он все-таки добрался сюда и пытается…»

Пистолетные выстрелы сопроводил мат наемника и стон вновь раненного излома. Треш все понял и кинулся в лог, на бегу поводил автоматом по сторонам, готовый открыть огонь на поражение, но тела дерущихся оказались не здесь, а несколько в ином месте. Вот уже показались их фигуры – одна плотная, шевелящаяся, другая худая, остроконечная, замершая.

Сталкер боялся попасть в Бурелома и при этом получить пулю в упор, поэтому стеганул очередью по ногам наемника, а сам с ходу, сделав прыжок влево и резко вправо, всей массой налетел на противника. Не сразу Треш заметил, что левая рука Шрама полностью перекушена клешней излома, уже испустившего дух. Наемник стойко перенес боль, пребывая в шоковом состоянии, но умудрился лягнуть напавшего врага ногой. Сталкер получил чувствительный удар в живот, согнулся и скатился в ложбинку.

Его спасло то, что патронов в магазине пистолета не оказалось – все они ушли на мутанта. Шрам ничего не соображал и впустую щелкал бойком, пытаясь добить противника. Из обрубка плеча наемника хлестала кровь, пробитая пулями нога буравила песок, глаза его округлились и выражали крайнюю степень ужаса. Рядом лежала откушенная изломом рука с зажатой в ней винтовкой и бьющим вглубь лога лучом подствольного фонарика.

Все это Треш быстро оценил и снова ринулся на заклятого врага. В руке его сверкнул нож. Но в метре от неприятеля сталкер остановился, медленно опустил руку с клинком, внимательно уставился на физиономию Шрама.

Наемник умирал. Бывает такое, что люди умирают от горя, отчаяния, злости. Сложно было сказать, от чего именно сейчас загибался Шрам – от боли многочисленных ран, шока или кровопотери, может быть, от страха и невезения, отчаяния и приступа злобы. Но он действительно умирал, и Треш не стал препятствовать этому, не стал добивать врага, истязать его, долбить острыми жгучими фразами, которые так долго вынашивал в голове, мечтая догнать наемника и расквитаться с ним.

– Помнишь, Шрам, я тебе говорил, что если сбежишь от меня, то вторую ногу прострелю? Так и случилось. Уж не обессудь. – Сталкер устало опустился на песок рядом с раненым, положил руку с ножом на бедро, долго, как показалось ему, глядел вдаль, на черную стену Ржавого леса. Смотрел в одну точку, пока не услышал хриплый голос наемника:

– Молодец, Треш! Ты победил… Так в Зоне и дол… и должно быть… Я рад, что правда и… и добро… востор… востор…

– Не нужно слов, Шрам, – Треш повернул голову к умирающему, поднял руку. – Уходи в свой синий мир молча, мужчиной и солдатом. Большего я тебе не скажу!

– Спаси… бо… Треш… Ты… ты побе…дил…

Данила положил ладонь на глаза наемника, провел ею, прикрывая веки погибшего, убрал руку. Голова Шрама свесилась на грудь, а единственная рука выронила пистолет.

Так, втроем, они еще долго сидели рядом, оперевшись спинами на каменную стенку. Пока не встретили рассвет…

* * *