Гонка века. Самая громкая авантюра столетия

Кроухерст выслал радиограмму Клэр, где сообщал, что пытался позвонить ей, но оказалось, что это невозможно. Охваченный отчаянием, он выслал запрос в «Sunday Times», интересуясь, можно ли немного обойти правила и позволить ребятам из «ВВС» забросить ему на борт кое-какие запчасти для приемника «Marconi». Фактически это никоим образом не повлияет на конечный результат путешествия, убеждал он себя, зато упростит многое. Из «Sunday Times» ответили отказом. Правила были нерушимы.

Скорость яхты Кроухерста снизилась еще больше. Он вышел из района северо-восточных пассатов и теперь входил в полосу капризных ветров «конских» широт. Длинные гирлянды водорослей, через которые приходилось пробираться «Teignmouth Electron», наводили на мысль о приближении к мрачному и зловещему Саргассову морю. Чувство отчужденности и одиночества только усилилось с появлением испанского пассажирского лайнера: его команда специально изменила курс, чтобы взглянуть на моряка вблизи.

«Я мог различить людей, стоящих на капитанском мостике. Пассажиры вышли, чтобы поглазеть на любопытное морское животное, пересекающее океан. Я мог слышать голоса толпы, доносящиеся до моей яхты. Они, наверное, говорили: «Посмотрите, справа по борту сумасшедший англичанин на лодке. Если подойти к перилам, можно посмотреть на него совершенно бесплатно». Ну или что-то вроде этого на испанском».

В саргассовых водорослях яхтсмен нашел себе нового товарища, еще одну морскую тварь. На этот раз не веселую морскую свинью, а миниатюрного монстра из океанских глубин. В записи, сделанной 23 июля – последний день, когда он находился в здравом уме, – Кроухерст вкратце описал своего товарища. Он говорил напряженным голосом, через силу, и в интонациях уже проявлялось его истинное эмоциональное состояние.