Гонка за смертью

Гончие, свиньи и крошечные сороконожки трусили рядом со своими хозяевами. Разноцветные кошки лежали на товарах купцов. Один стол был завален кинжалами и легкими кольчугами; у другого дети ждали, когда мастер нарисует звериные морды на куклах из пальмовых листьев и покроет их краской и блестками. Нищие торговали амулетами – покрытыми резьбой черепами на веревках и серебряных цепочках. Стук молотов то нарастал, то стихал, когда я проходил мимо голых до пояса мужчин и призраков, обрабатывающих долотами каменные таблички. Рядом с ними татуировщики кололи кожу палочками, к которым были приделаны кусочки китового уса, наносили угловатые узоры и иероглифы на спины и руки. То здесь, то там из-под навесов харчевен вылетали пар и дым; на жаровнях шкворчало мясо и поджаривались куски хлеба. И голодные, и страдающие от похмелья вставали в очередь, чтобы перекусить. Я слышал, как они спорят с возницами, перекрикивая хор других голосов; каждому было что сказать. Обрывки фраз, звон драгоценностей и топот ног сливались в непрерывный гул. Я с трудом продвигался сквозь толпу, прикрывая одной рукой ухо, а другой – глаза. Корзинка билась о мои ребра.

Заметив очередного охранника, я думал о том, чтобы к нему подойти, но все они были в доспехах разных цветов и стилей: кто-то в мехах или коже, кто-то – в кольчуге и латах. У одних на форме красовались гербы, у других – символы. Ни на одном солдате я не увидел знаков, позволявших причислить его к королевской армии или людям Кодекса. Наемники – вот они кто. Им было насрать на мое бедственное положение, и поэтому я побрел дальше.

На базарах в следующем квартале, похоже, продавали только ковры и кожу, но не пряжу, так что я не останавливался, пока не заметил цветы в промежутке между величественными зданиями. Я предположил, что цветы и фрукты часто продают вместе, и в данном случае оказался прав.

Пройдя мимо странных, незнакомых цветов пустыни, я нашел лавки, где торговали фруктами. Все торговцы болтали между собой на аркийском, но как только я показывал им свой список – после этого они начинали выкрикивать числа на общем языке.

Они ни разу не посмотрели мне в глаза и словно торговались друг с другом. Я согласился на меньшую цену, до которой они добрались, и седой мужчина наполнил холщовый мешок фруктами. Я протянул ему одну из полученных у Векса серебряных монет, и сдачи не получил. Не глядя на меня, он крикнул, подзывая следующего покупателя.

Я взял корзину, сосредоточив все усилия на том, чтобы удержать ее на плече, и нашел овощные лавки в следующем ряду. Там со мной обошлись так же, если не хуже, и всего двое купцов стали торговаться через мою голову. Проигравший протянул мне мешок и выругался по-аркийски, когда мой палец задел его.

– Что-то не так? – спросил я.

– Ты меня коснулся! – Он плюнул в меня, едва не попав мне в ногу. – Сгинь, полужизнь, – сказал он на общем языке с сильным акцентом и, чтобы подкрепить свои слова, покрутил между пальцами медный нож.

Я двинулся прочь, не желая ощутить внутри себя еще один клинок. Отступив в тихий угол, подальше от потока людей и призраков, я изучил свой список. Мне еще нужно было купить шерсть, нечто под названием «ки-тара», две вещи, названия которых я произнести не мог, а также глиняный гнет. Должно быть, прошел уже час. Я вздохнул, вдруг поняв, почему другие призраки не прыгали от радости, получив эту работу.

Тяжелая корзина замедляла меня, но зато передо мной открывались роскошные виды. Я побрел к величественному центру города, надеясь найти других ремесленников и торговцев тканями среди высоких башен. Втайне я надеялся, что наткнусь на здание суда или другого ведомства, связанного с правосудием. Между двух шпилей я заметил Палату Военной мощи, так что, по логике, где-то должна была быть Палата Кодекса.

Здания росли. Столбы дорог уходили все выше в небо. Плотно утрамбованная земля и песок сменились мостовой. В тени шпилей я обнаружил высокие башни с раскрашенными фасадами, острыми верхушками и зубчатыми стенами, в которых виднелись бойницы. Некоторые из этих башен выглядели так, словно могли проткнуть облака. У роскошных дверей этих зданий стояли стражники в боевых доспехах.

Улицы стали чуть менее оживленными, и вскоре я обнаружил, что призраков здесь больше, чем живых. Существа из плоти и крови либо шли по брусчатке в сопровождении настороженных телохранителей, либо с лязгом проезжали мимо в крытых экипажах, защищенных прочной черной кожей и стальными пластинами.

Я свернул на широкий проспект, уходивший на юг, где над отполированными песком улицами возвышались пальмы. На улицах работали ювелиры и кузнецы; их товары, выставленные на всеобщее обозрение, блестели. Между столами молча стояли мужчины и женщины. У некоторых выпирали мускулы под кольчугами, другие были гибкими и зоркими, но все они ждали, когда кто-нибудь совершит глупость. Я не винил их работодателей за то, что они наняли охрану: если в городе происходит столько убийств, то кражам, наверное, вообще нет числа.