Гонка за врагом. Сталин, Трумэн и капитуляция Японии

Сталин понял, что его письмо от 22 августа дало обратный эффект, спровоцировав Трумэна на полный пересмотр американской позиции по Курилам. Теперь ему было необходимо сдать назад. 30 августа Сталин послал Трумэну свой ответ. Он выразил радость в связи с тем, что «недоразумения», вкравшиеся в их переписку, рассеялись. Сталин объяснял, что «не был нисколько оскорблен» предложением Трумэна, но «переживал состояние недоразумения», поскольку неправильно понял его. «Я, конечно, согласен с Вашим предложением обеспечить для Соединенных Штатов право посадки на наших аэродромах на одном из Курильских островов в чрезвычайных случаях в период оккупации Японии», – писал Сталин. Он также не возражал против использования одного из советских аэродромов для посадки коммерческих самолетов. Однако взамен он просил, чтобы Соединенные Штаты предоставили право посадки советским коммерческим самолетам на одном из Алеутских островов. Он привел такой довод: «Дело в том, что нынешняя авиационная трасса из Сибири через Канаду в Соединенные Штаты Америки нас не удовлетворяет ввиду ее большой протяженности. Мы предпочитаем более короткую трассу от Курильских островов через Алеутские острова как промежуточный пункт на Сиэтл». Таким образом Сталин как бы удовлетворил требование Трумэна. Однако хитрый диктатор был в своей стихии, когда требовал от американцев ответной услуги, используя против них те же аргументы, что и Трумэн по отношению к нему; он прекрасно знал, что в то время не существовало советской коммерческой авиалинии, осуществляющей перелеты через Тихий океан[530].

Также важно отметить время, когда Сталин послал Трумэну свой ответ. Советский вождь получил послание Трумэна 27 августа, однако тянул с ответом до 30-го числа. Эти три дня были ключевыми для советской операции на Курилах. Прежде чем отсылать американскому президенту свой ответ, Сталин хотел быть уверен в том, что захватил большинство Курильских островов.

Сталин отдает приказ о начале Южно-Курильской операции

19 августа, когда еще продолжалась битва за Шумшу, командование Тихоокеанского флота, видимо получив соответствующие инструкции из Москвы, отправило шифрованную телеграмму на командный пост Петропавловской военно-морской базы, приказав занять Северные Курильские острова вплоть до Симушира. Первой боевой задачей, поставленной перед Гнечко после захвата Шумшу, стало занятие Парамушира и Онекотана. Парамушир был занят советскими войсками в ночь с 23 на 24 августа. Однако у Гнечко не было точной карты, и поэтому он не обладал достоверной информацией о том, на каких берегах Северных Курильских островов можно безопасно высадиться. Также ему было неизвестно, какими силами охраняются эти острова. Гнечко разделил находившиеся в его распоряжении корабли и десантные силы на две группы и прикрепил к каждой из них по японскому офицеру[531].

Первая группа захватила Онекотан 25 августа, Шиашкотан 26 августа и Харимкотан 27 августа, взяв в плен небольшое количество японских солдат, находившихся на этих островах. 28 августа эта группа вернулась в залив Катаока (см. карту 4). Вторая группа отплыла из Катаоки на эсминце «Дзержинский» и достигла Мацувы, где штабной офицер майор Мицуру Суидзу убедил командующего японским гарнизоном капитулировать перед русскими. Основные десантные силы заняли Мацуву 27 августа. В тот же день авангардная группа на «Дзержинском» отплыла к Симуширу. Несмотря на заверения Суидзу, что там нет японского гарнизона, советский командир подделал рапорт, указав в нем, что японским солдатам удалось скрыться[532]. Данное Гнечко задание – захватить Курильские острова вплоть до Симушира – было выполнено. Курильская операция (в своем первоначальном замысле) была завершена.