Гонки на выживание

– На паях.

– Но почему здесь? Вы покинули Бонн?

– Уже довольно давно. – Мужественное лицо Рудесхайма помрачнело. – Без Мары мне там совсем разонравилось. Я продал дом.

– Где же вы теперь живете? Уж конечно, не в Ньюпорте?

– Часть времени провожу здесь, – ответил Рудесхайм, пожав плечами, – но большую часть года я живу в Баден-Бадене. – Рудесхайм грустно улыбнулся. – Похоже, мне наконец-то удалось преодолеть свое пристрастие к «Рингу», Андреас. – Он помолчал. – Ты не можешь себе такого вообразить, верно?

Александра потянулась через стол, взяла мужа за руку, сжала ее и быстро выпустила. Ей стало неловко, она почувствовала себя чужой в компании двух мужчин, которых свела вместе. Вероятно, им хотелось остаться наедине.

Рудесхайм как будто угадал ее мысли.

– Ты счастливчик, Андреас. Она стала частью тебя. Вы с ней неразлучны, как были мы с Марой.

– Да.

Несколько мгновений Андреас молча смотрел на старика. Потом его лицо потемнело.

– Если вы сообща собираетесь отговорить меня от участия в гонках, предупреждаю, у вас ничего не получится! – Он обвел гневным взглядом обоих. – Я смогу и буду снова участвовать в гонках.

Рудесхайм остался невозмутим.

– Возможно, если есть на то божья воля. Но доктора не столь оптимистичны, как я слыхал.

Андреас повернулся к Александре.

– Ты не имела права действовать у меня за спиной!

– Не будь дураком, – оборвал его Рудесхайм, увидев огорченное лицо Александры. – Она твоя жена, она волнуется за тебя. Она имела полное право. В любом случае это я сделал первый шаг, – добавил он после небольшой паузы.

– Когда?

– На прошлой неделе.

– Почему же именно теперь? Почему не раньше?

– После твоей аварии, – объяснил Рудесхайм, – я ждал, что ты сам дашь мне знать. Я хотел приехать в Монцу, потом я готов был лететь в Нью-Йорк, когда тебя привезли обратно, но не решился. Я опасался, что, увидев меня, ты потеряешь всякую надежду.

Официантка подала десерт; и несколько минут они ели молча.

– Итак, – Рудесхайм взмахнул ложечкой как дирижерской палочкой, – каковы твои планы?

– А чем, по-вашему, я должен заняться, Руди? – с вызовом спросил Андреас. – Когда вы разбились, вы были уже трижды чемпионом Германии. Вас уважали все в мире автогонок, вы были звездой в течение пяти сезонов. У вас было время.

– Не так уж много, – покачал головой Рудесхайм.

– Конечно, этого недостаточно. Но все-таки вам удалось оставить след в истории автогонок. Вы писали статьи, книги. Если бы мне удалось стать чемпионом мира или хоть приблизиться к этому титулу, тогда, возможно, я бы занялся журналистикой, но я так и не стал знаменитостью – ни здесь, в Америке, ни даже в Швейцарии.

Александра больше не могла оставаться в стороне от спора.

– Могу я спросить: скольким автогонщикам довелось увидеть свои лица на обложке «Тайм» и «Ньюсуик»? Многие ли из них могут похвастаться собственным фэн-клубом?

– Все это ничего не стоит, Али. У меня нет имени. К следующему сезону меня забудут. – Андреас помолчал. – Если только я не вернусь на трассу и не выиграю гонки.

– А если ты проиграешь, тебя сочувственно похлопают по плечу. А потом тебя все равно забудут.

– А если ты погибнешь, – добавила Александра, – тебе посвятят страницу в какой-нибудь книге об автогонках, может быть, и целую главу. Но это тебя не воскресит.

– Во всем этом ничего нового нет, Али, – возразил расстроенный Андреас. – Ты всегда знала, что риск существует, но никогда не жаловалась.

– Конечно, нет! Я идеальная жена гонщика, а если ты настоишь на своем, возможно, стану в скором времени идеальной вдовой гонщика. – В ее голосе прозвучала горечь. – Я всего лишь констатирую факты. Напоминаю тебе, что ты еще жив, и я, например, этому рада, хотя тебе самому наплевать. – Ее прекрасные глаза были серыми, как грозовая туча. – Жизнь и смерть, Андреас. Об этом стоит подумать, тебе не кажется?

Ее слова повисли в воздухе.

– Я задал вам вопрос, Руди, – прервал молчание Андреас. – Как, по-вашему, что я должен делать?

Рудесхайм посмотрел ему прямо в глаза.

– Пройдись под парусом.

– Что?!

– Я приглашаю тебя пройтись со мной под парусом, друг мой. Постой рядом со мной, пока мое кресло крепят к палубе. Пусть тебя обдует соленым ветерком, пусть тебя окатит брызгами волна.

– И что мне это даст, кроме потери времени и отрыва от тренировок?

Рудесхайм грубо фыркнул.

– На борту у тебя будет куча возможностей для накачки мышц, Алессандро. Морской воздух тебя взбодрит, улучшит твой аппетит.

Александра с надеждой взглянула на мужа.

– Это замечательная идея, Андреас, неужели ты не видишь?

– А как же ты?

– Обо мне не беспокойся, у меня куча дел. Я должна закончить портрет дочери Тео Салко ко дню ее рождения.

– Ну, так ты поплывешь?

– А разве у меня есть выбор?

– Браво! – Рудесхайм грохнул кулаком по столу. – Все-таки кое-какие мозги у этого парня есть.

30