Гонки по лабиринту

- У вас есть несколько минут, чтобы поговорить со мной?

- Вы из России?

- Да, это так. Я хотел бы задать вам несколько вопросов о Денисе Белове.

- Кто это? - Гражинский не хотел рисковать.

- Россиянин, которого вы вскрыли здесь и потом привезли в Донецк.

Гражинский молча смотрел на Андрея, но из-за плохого освещения в кабинете Шальнев не мог разглядеть выражение его лица.

- Вы работаете в российских госструктурах? - Спросил Гражинский. Его голос был довольно мягким и терпеливым, даже вежливым. Он прекрасно говорил по-русски и без акцента произносил слова. Когда он повернулся прямо к слабому свету, льющемуся из окна прямо за ним, поверхности его очков отбросили два дисковых отражения от теней.

- Нет, - ответил Андрей. - я не из органов, не дипломат. - Он вкратце объяснил, кто он такой и зачем пришел, и даже достал свою визитную карточку и передал ее Гражинскому, который осмотрел ее, поднеся к свету, проникающему через окно позади него.

- Белов был вашим другом? - спросил он, возвращая визитку.

Андрей кивнул.

- Значит, он приходил и разговаривал с вами недавно? - Спросил Андрей.

- Мне нравился этот человек, - голос Гражинского посветлел, когда он вспомнил свой разговор с ним. - Ты хочешь узнать, что с ним случилось?

- Да, - сказал Андрей.

Гражинский выслушал это без реакции, и последовала долгая пауза, прежде чем он спросил:

- А с чего ты взял, что я это знаю?

- Я просто предполагаю.

Гражинский кивнул и облокотился на подоконник.

Глаза Андрея уже привыкли к тусклому свету. Они стояли в каком-то кабинете. Позади Гражинского у окна стоял письменный стол, а еще одна дверь вела в другую комнату, где стоял по крайней мере один стол, накрытый простыней.

- Я разговаривал с Дмитрием Федоровым в воскресенье днем, - сказал Андрей. - Он сказал мне тогда, что вы были другом Лены, что вы работали с ней по всей республике.

Лицо Гражинского изменилось за это последнее замечание. У него был бледный цвет лица и жесткие черные волосы, подходившие скорее южанину. У него были аккуратно подстриженные усы и козлиная бородка, а борода и волосы были преждевременно тронуты сединой.

- Боюсь, господин Федоров ошибся, - сказал он с почтительной улыбкой.

- Как же так?

- Я никогда не знал эту Елену Муравьеву. Он сказал мне то же самое, что я знал ее. Я сказал ему, что это не так. Кто ему сказал, что знаю ее?

- Он ничего не сказал.

- Мне очень жаль, если вы оба пришли ко мне, полагая, что я знал ее.

- Я не знаю, кто ему сказал, - сказал Андрей, - но поскольку мне не удалось увидеться с ним после того, как он поговорил с вами, я ничего не знаю о вашем разговоре.

Гражинский задумался.

- Ну что ж, тогда нам надо поговорить, - сказал он. Повернувшись к стеклянному шкафу, он закрыл дверцы, запер их и положил ключ в карман короткого белого халата, который был на нем надет. - Садитесь, - добавил он и предложил Андрею один из шатких стульев у оштукатуренной стены. Он обошел вокруг стола и сел, свет проникал через его правое плечо из окна без ширмы. День обещал быть очень теплым, но в толстых стенах оставалась легкая прохлада. Андрей ощущал по запаху, как где-то снаружи курят, и обрывки женских разговоров, когда они проходили мимо открытой двери терапевта. Гражинский снова улыбнулся, мягкой, почти застенчивой улыбкой, улыбкой Будды.

- Я не привозил Белова отсюда, - сказал он с глубоким вздохом. - Федоров знал, что он был мертв. Я сказал ему вчера утром, когда он был здесь.

***

Глава 16

Доктору Артуру Гражинскому не было еще и сорока. Его густые темные волосы образовывали довольно низкую линию на лбу, и хотя они были аккуратно причесаны и уложены, тяжелая волна их свисала романтическим завитком над глазами. У него были темные глаза, полные сострадания и непоколебимости, и прямой нос с ярко выраженными ноздрями. Его рот, был европейским, прекрасно вылепленным, с ямочкой в центре верхней губы. Очки в стальной оправе придавали ему вид человека, находившегося на грани юности. Он сидел перед Андреем, опершись локтями о стол, сцепив руки и наклонившись вперед, и время от времени поглаживал свою красивую козлиную бородку на манер задумчивого человека. Рукава его медицинского халата были слишком длинными, и однажды он откинул их назад, обнажив белую манжету мятой рубашки. Его руки казались руками пианиста, с длинными пальцами и ухоженными ногтями.

- Я езжу по всей республике, в Горловке я работаю с весны, консультирую коллег, помогаю своему другу-хирургу, который работает здесь в первой больнице, - сказал он.

Андрею кивнул.

- Ты знаешь, как здесь все плохо?

- Я читал об этом.

Гражинский откинулся на спинку стула, достал из кармана рубашки шариковую ручку, вытащил острие и сделал пару каракулевых пометок в блокноте.

- Эпидемии, антисанитария, - сказал он. - Очень, очень грустно.

Гражнский отодвинул свой стул и повернулся боком к Шальневу, его профиль был прямо в центре окна позади него. Он скрестил ноги, посмотрел на цветной плакат с изображением венерических заболеваний на стене напротив и покачал головой.