Гонки с дьяволом

— Да не в этом дело, нравятся или не нравятся. Нравятся! Непривычно только… Вроде бы каждый себе полный хозяин и в то же время, я вот посмотрел на ваших ребят, дисциплина, скажу, железная. Как это все получается? А наши-то?! Бабы особенно. Говорили: «Чего радуетесь? Тех вот побили, теперь эти вас заберут!» Не все, конечно, так думают, но есть такие.

— Так объясните им.

— Я вот что думаю. Будем мы вместе — никто нам тогда не страшен и эта самая «Армия Возрождения», о которой говорил Виктор. В случае чего — отобьемся. Так что единый выход — идти нам с вами и жить вместе!

— Но это должны решать все вместе.

— Да это я понял сразу.

Он поднялся. Покосился на недопитую бутылку.

— Что, налить? — спросил Виктор.

— Нет, не надо! Не пил три года, лучше и не начинать теперь. Ну, я пойду, — он забросил на плечо автомат и вышел.

— Ты же говорил, что единственное наше спасение — это присоединение к нам людей, которых мы освободим от банды, а теперь… — Николай смотрел на меня с недоумением.

— Что теперь?

— Да вроде бы так как-то неохотно соглашаешься, чтобы они были с нами. Идите, мол, на все четыре стороны.

— Я так не говорил, во-первых. А во-вторых, пойми ты, наконец, что все должно быть строго добровольно, по осознанному желанию каждого. Только в этом случае человек становится надежным другом. Иначе, если малейшая степень принуждения, то… Сам понимаешь…

— Да все они уйдут с нами. В этом не может быть никакого сомнения, — сказал Алексей, — но теперь уйдут с полным сознанием того, что пошли добровольно, по собственному желанию и без всякого принуждения.

— А если нет? — не сдавался Николай.

— Нет так нет!

— Выходит, мы тут зря проливали кровь?

— Во-первых, мы своей крови не проливали! Во-вторых, ликвидировали банду, которая для нас представляла реальную опасность, а в-третьих, разве освобождение людей от рабства — это что, «зря»?

— Да я ничего! — смутился Коля.

Я посмотрел на часы. Было уже одиннадцать ночи.

— Давайте спать! Завтра день насыщенный. Надо выспаться.

Глава XXIII КОНТАКТ-II

Виктор провел меня на второй этаж и толкнул одну из дверей, выходящих в коридор.

— Не закрывайся на ночь, мало ли что может случиться!

Я зашел в комнату. Фонарь светил тускло. Уже начали садиться батареи, но все же его света было достаточно, чтобы рассмотреть помещение. Это была, очевидно, одна из «гаремных» комнат главаря банды. Кровати не было. Посреди комнаты находилось широкое возвышение, застланное коврами. На них уже были постелены чистые простыни и накинуто одеяло. На стенах, обтянутых материей, висели картины, изображающие сатиров, развлекающихся с нимфами на берегу водоема. Судя по письму, это были работы мастеров середины или конца XVIII века. В комнате не было никакой мебели.

Я разделся и с наслаждением вытянулся на свежих простынях. Усталость давала о себе знать и я заснул мгновенно.

И опять я шел по берегу пустынного моря. Он ждал меня на старом месте. Плавки у него, правда, были теперь другие. Синие с белым поясом, на котором поблескивал миниатюрный золо-тистый якорь.

Завидев меня, он приподнялся и приветливо помахал рукой. На этот раз он не принимал образ Бориса Ивановича и предстал предо мною в своем первозданном величии.

— Привет!

— Привет! — ответил я. — Зачем я тебе снова понадобился?

Он поморщился как от зубной боли:

— А ты невежлив! Просто так. Разве ты не рад?

— Рад… Но что-то я не слышал, чтобы черт «просто так» беспокоил человека.

— Фи! Как грубо! Черт! Почему надо обязательно говорить обидные прозвища!

— Прости, я не знал, что это обидно! Просто, у нас так принято тебя называть.

— Вы, люди, всегда были неблагодарны! У меня есть хорошее имя. Почему не быть вежливым в обращении?

— Как же лучше тебя звать?

— Люцифер! Это и красиво, и вежливо.

— Ты сказал «неблагодарные». За что ж тебя благодарить?

— Вот-вот! Вы, люди, молитесь своему папочке, который бросил вас на произвол судьбы и даже отказывается платить алименты. А того, кто вас вырастил и воспитал, признавать не хотите!

— Уж не ты ли?