Гонобобель (сборник)

Как и полагается, со сменой владельца выдали новый судовой билет, и у ялика, и, соответственно, у халабуды, появился новый номер. На белоснежном борту красовался набитый через трафарет черной краской номер – «КСМ 2408 ПП 45». И на двери домика теперь была новая табличка – «2408». Судовой билет выписали на Доктора, и он, распираемый гордостью, завел себе новые визитки – «Качалов Александр Александрович, судовладелец. Тел. 46–40–20».

Годы шли, они освоились и стали на Причале своими, и Чебурек прижился, у него была своя территория, на которую чужаки не допускались. Даже Мишка со своей лихой ватагой, регулярно совершающий рэкетирские рейды вдоль Причала, Чебурека почтительно обходил, понимал, кот чейный. В домике появился старый громко ворчащий холодильник, электроплитка и кровать с панцирной сеткой. Рыбу теперь ловили не только спиннингами, но и на более серьезную снасть, которую тщательно прятали в сарае. И уловы теперь состояли не только из ставриды, окуня да луфаря, иногда в ухе плавали аппетитные куски осетра, а на сковороде шкварчели зажаренные с корочкой куски камбалы. Серьезной рыбалке нехотя, не сразу обучил Петрович. Павел Петрович Бах был человеком не простым, и хотя никакой должности на Причале не занимал, фигурой был культовой. Его можно было позиционировать как Шамана. Он напоминал скелет, обтянутый кожей на пару размеров больше нужного. Она морщилась, отвисала на локтях, коленях и ненавязчивой обвислостью повторяла рисунок ребер на боках. Курил он как паровоз, ругался по поводу и без повода и принципиально не стриг ногти на руках: какая серьезная рыбалка без ногтей? В отличие от большинства людей, на Причал приходящих, он иногда с Причала выходил, то за хлебом, то за пенсией. Жил он, сам того не подозревая, по заветам библейским – «Воззрите на птицы небесныя, яко не сеют, ни жнут, ни собирают в житницы, и Отец ваш Небесный питает их…» (Мф. 6: 26). Одно слово – дитя природы, про море и рыбу он знал все, он даже думал как рыба, но знаниями своими делиться не любил. Питался исключительно тем, что поймает, даже печь топил найденным в море топляком.

Народ на Причале обитал разный, и начальный люд, и работяги, и полубомжи, но на Причале все они были просто рыбаками. И заняты они были исключительно рыбалкой, потому что в этой причальской атмосфере ни о чем больше и не думалось. Даже Шпак, избалованный дамским вниманием, начал мечтать о русалочке.

Появилось понимание того, что рыбацкое счастье не в улове, а в процессе. А процесс, как выяснилось, оказался бесконечным – круглый год из года в год. Ну где еще человек может быть бесконечно счастлив?! Все делалось здесь, на Причале, от подготовки ялика и снастей, самой рыбалки до приготовления рыбы. И главный секрет приготовления рыбы теперь был доступен – правило трех «П» – почистить, посолить, подкислить. Дурные вопросы типа «Где сегодня лучше будет брать?» уже не задавались, потому как знали, что у рыбы есть хвост. Морев даже вывел несколько законов Причала – крутизна снасти обратно пропорциональна умению ловить; чем выше зарплата, тем скромнее улов; последний заброс всегда лишний.

Непересыхающий водопад блаженства накрывал без перебоев, пока не произошел неприятный случай. Как-то осенью Дед с Моревым решили сходить на ласкиря под Качу. Заночевали на Причале и рано утром, в половине шестого стали собираться. На Причале еще все спали, птички не чирикали, Мишка с подельниками дрых у будки дежурного, Чебурек во сне подергивал лапой, наверное, ему снилась жирная мышь, а то все рыба да рыба. И Причал спал, его спокойное ровное дыхание сопровождалось шорохом еле заметных волн. Загрузили спиннинги, проверили наживку, сумку Дед положил рядом с собой. Оттолкнулись от мостка, сонная потревоженная пара нырков и лысуха нехотя отгребли в сторону. Дед, когда только успел, протягивал Мореву рюмку и соленый помидорчик.

– Давай, чтоб завелся.

Была у Деда одна слабость, в которой он был силен, – умел он в любой обстановке красиво накрыть стол.

– Ну давай.

Движок затарахтел с полоборота, шли долго, на Качу пришли только часов в семь. Повезло, сразу попали на клевое место. Выпили за первую рыбку, и понеслось, азартно наполняя садок отборным ласкирем, не забывали закреплять успех рюмочкой. На обратном пути попали в шквал, еле выбрались. Спокойней стало лишь когда вошли в бухту, слева у мыса, как рыба, выброшенная на берег, лежала на борту яхта, добиваемая волнами. Кому-то повезло меньше. К мостку привязались молча, откатали воду, Дед налил в ультимативной форме, выпили. Дед поскреб затылок:

– А ведь могли и потонуть.

Возразить было нечего, стало очевидно, чтобы рыбалка была не только в радость, но и безопасной, нужно искать надежное плавсредство. Начинался новый этап жизни на Причале.

Паралипоменон