Гонобобель (сборник)

Все только и говорили о готовящемся событии. Настроение было торжественно-приподнятое, даже стармех с утра щеголял в белоснежной рубашке. Впервые прилета «Ориона» ждали с радостью, причем с какой-то агрессивной.

После обеда все свободные от вахт собрались на верхней палубе, комсостав на ходовом мостике готовился к отражению агрессора. Штурман нервно курил на крыле мостика, его поедало чувство ответственности – «А вдруг осечка? А если промахнусь? И на хрена я за это взялся?»

Неожиданно раздался крик сигнальщика:

– Летит, мать его!..

На горизонте показалась точка, штурман судорожно зажал в кулаке пусковой линь. Зам шепотом, чтобы не спугнуть, давал советы:

– Не спеши. Подпускай поближе. Про упреждение не забудь.

Штурман никого не слушал, он прищурил правый глаз, прицелился и замер, став с ракетой одним целым. Наконец, когда слабонервные разочарованно начали говорить, что уже поздно, а на самолете можно было различить заклепки, штурман дернул за веревку. За его спиной плечом к плечу стояли командир, зам и старпом. Все произошло как на первом пуске, сначала прямо перед самолетом, ослепив пилотов, появилось белое облако, а затем громыхнуло. Самолет свалился на правое крыло, казалось, сейчас он рухнет в воду. Над судном разлилось дружное, раскатистое ура. То ли американцы были асами, то ли от страха, но они каким-то чудом вывернулись и на полной скорости исчезли за горизонтом. На ходовом мостике все находились в состоянии оцепенения. Неожиданно в гробовой тишине штурман громко пукнул. Растерянно озираясь он произнес:

– Извините, товарищи, сорвалось.

– Ничего, штурман, не переживай, представляешь, что сейчас у них в кабине творится!

Команда праздновала победу, и только мудрый зам всеобщего ликования не разделял, он скреб пятерней взмокшую лысину, ему вдруг подумалось – а ведь так начинаются войны.

Контакт

Судно вернулось из экспедиции в Индийский океан, поход был тяжелым, с большим трудом удалось выполнить экспедиционный план. И сейчас, когда ты в Севастополе, у родной Каменной стенки, и судно слегка покачивается на волнах от проходящих мимо судов, вспоминается только хорошее, а хорошего если чего и было, так это заход на Сейшельские острова в порт Виктория.

Началась милая сердцу суета, команду выгоняли в отпуск. На судне оставляли ровно столько народа, чтобы обеспечивалась дежурно-вахтенная служба.

Штурман Володя Смагин сидел в каюте за рабочим столом и писал рапорт на отпуск. В мыслях он живописал, как будет травить девчонкам в родном Саратове про Сейшелы, про коко де мер, про креолок… Сладостные воспоминания накрыли его с головой, и он даже зажмурился от удовольствия.

Звонок дежурного вернул его к жизни.

– Володя, тебя срочно вызывает замкомдива.

– А чего от меня нужно, он не сказал?

– А Бог его знает, возьми на всякий случай конспект первоисточников.

Засунув под мышку конспект, Смагин, не ощущавший никакой тревоги, в хорошем настроении двинул в штаб дивизиона.

– Товарищ капитан II ранга, лейтенант Смагин по вашему приказанию прибыл!

Капитан II ранга Бурченя с любопытством, как бы оценивая, оглядел лейтенанта.

– Ну-ну, присаживайся, половой гигант.

Володя ничего не понял, но на всякий случай протянут конспект первоисточников.

– Иван Лукашевич, вы взгляните, у меня тут полный порядок, а названия цветными фломастерами сделаны.

– Засунь свои конспекты вместе с фломастерами себе в зад и слушай сюда! В особом отделе имеется информация про твои художества на Сейшелах. Давай колись, что ты там вытворял.

В ответ Смагин мямлил что-то невнятное, но общий смысл, как ему казалось, говорил о его невиновности.

– В общем, так, салага, у особистов есть информация о зафиксированном индивидуальном несанкционированном контакте между тобой и местным жителем женского пола. Мало того, что ты ее того-этого, ты еще бдительность потерял, и, возможно, была утечка секретной информации. А если она подосланный агент?!

– Иван Лукашевич, это наговор! Во-первых, я иностранными языками не владею, а во-вторых, я и секретов-то никаких не знаю.

– Меня слушай, Трындычиха! Чтоб завтра утром у меня на столе лежала подробная объяснительная, из которой даже тупому ежу было понятно, что ты, балбес и потаскун, Родину любишь беззаветно, а потому ничего выдать не мог. А дальше я тебя, паразита, на поруки возьму, глядишь, и обойдется.

Володя брел на судно в глубоком нокдауне, мыслей не было, в голове просто шумело. Добравшись до каюты, он начал обзванивать друзей, расстегнутый галстук повис на заколке дохлой селедкой. Вскорости собрался «совет в Филях». Предложения лились широким спектром – от «все отрицай, хрен чего докажут» до «повинись, может, и простят». Был еще один выход – пойти на сотрудничество с особистами, но об этом даже думать не хотелось. Сколько было застуканных таможней, громко вляпавшихся за границей, попавшихся на воровстве, и ничего ходят за границу как ни в чем не бывало. Вот только все, и друзья, и начальники, ситуацию понимали и выводы делали правильные.