Гонобобель (сборник)

Настроение было прекрасное, его ждал праздничный ужин и традиционное в таких случаях исполнение супружеского долга. Переодевшись и умывшись, он сел за стол, налил рюмку водки и приготовился произнести тост. На кухню вошла жена, растерянный вид и полные слез глаза ничего хорошего не сулили. Она протянула ему свернутый вчетверо листок и кладбищенским тоном спросила:

– Что это такое?

Он развернул листок и начал читать – «Женя Савчук, два бюстгальтера с косточкой, размер 3, телефон 23–16–52».

– Да ты все не так поняла!

Спали они в разных комнатах.

Рано утром тихо, без суеты отошли от Каменной стенки и двинулись на Кавказ. Размолвку с женой старпом особо не переживал, был уверен, что после возвращения все образуется и будет как прежде. По пути в Поти нужно было зайти в район Гудауты, дело в том, что взять и просто так послать корабль за мандаринами как минимум не комильфо, и поэтому командование каждый год придумывало повод – ревизию взлетно-посадочной полосы в Бамбора, где на военном аэродроме базировались гидросамолеты. Несмотря на время года, погода баловала. На мостике полумрак, тишина и покой. Штурман колдовал у себя в рубке, командир пытался завязать разговор с рулевым.

– Вот ведь загадка, отчего это рыбы плавают, а моряки ходят? Как думаешь?

Философского настроя командира рулевой не поддержал и ответил с девственной чистотой восприятия, человека, не обремененного знанием:

– Ясен перец, они же рыбы, а моряки люди!

Наблюдая в иллюминатор за птичьим клином, командир попытался продолжить диалог:

– Интересно, почему птицы на юг летят?

– Ну не пешком же им идти, – поняв вопрос по своему, ответил рулевой.

Так времечко и скоротали. Рассвет в море момент особый, когда первые розовые лучи касаются палубы и заливают ярким светом ходовой мостик, каждой клеточкой организма начинаешь ощущать рождение нового дня.

Осмотрев судно, командир почувствовал себя Ноем. Все леера и палубы были забиты перелетными птицами всех возможных видов. Ночью, посреди моря, уставшие, они, завидев ходовые огни, принимали судно за сушу и садились отдохнуть, с тем чтобы, набравшись сил, продолжить свой полет. Кого здесь только не было… Больше других повезло перепелкам, судовой кок избавил их от дальнейших мучений, собрав в большую картонную коробку и включив в меню.

Отработав на взлетно-посадочной полосе в Бамборах, взяли курс на Поти. И ведь что интересно, чем ближе к Поти тем грузинистее становились птицы. Важно сидящие на леерах нахохлившиеся грачи с большими черными клювами напоминали торговые ряды Потийского колхозного рынка, для полноты ощущений не хватало только кепок.

Ошвартовались в Военной гавани. На причале судно встречали заранее предупрежденные авторитетные жители города. Для местных это было событие, такие серьезные оптовики бывают не часто. Начался процесс, первым взял слово самый старший среди авторитетов. Поправив кепку, он торжественно обратился к командиру:

– Генацвале, когда товар смотреть будешь?

– А вот прямо сейчас и начнем, батоно.

Из Военной гавани в сторону частного сектора двигалась странная процессия. Впереди шли местные авторитеты, все в черном, прикрытые сверху солидными кепками. Почему-то вспомнились грачи. За ними, соблюдая дистанцию, шли командир, старпом и зам. Зашли в первый двор, встречала их седая старушка, закутанная во все черное, с большим серебряным подносом в руках. На подносе стояли хрустальный графин с чачей, три серебряные рюмки и несколько аппетитно разломленных мандаринов. Хряпнув по рюмке и закусив мандарином, поинтересовались, сколько кустов цитрусовых в хозяйстве. За хозяев ответил предводитель делегации:

– Дорогой, этот двор может дать сто пятьдесят килограммов мандаринов и десять литров отборной чачи. Вино здесь не бери – кислит.

Старпом сделал пометки в блокноте, и процессия двинулась дальше. После дегустации в пятом по счету дворе вкусовые рецепторы начали давать сбой. В это время матросы во главе с боцманом прореживали местную эвкалиптовую рощу.

На следующий день рано утром к борту стали подъезжать машины с товаром. Цены были оговорены со старейшинами заранее, поэтому процесс обмена мандаринов на рубли трудностей не вызывал. Ящики с мандаринами взвешивали, аккуратно ставили на поддоны и краном опускали в трюм. Эвкалиптовые веники в связках по десять штук укладывали туда же. Вино и чачу в бутылях разных форм и размеров, заткнутых кукурузными початками, в плетеных корзинах складывали отдельно. Наблюдавший за процессом старый грузин очень переживал.

– Э, генацвале, нэжно грузи, как нэвэста.

Погрузка шла к завершению, задерживали цеховики. Наконец подвезли три коробки с лифчиками.

– Вот, уважаемый, бери, твой женщина доволен будет. Сам носил бы, честный слово!