Гонтлгрим

— Их слова теперь уже не так точны, — ответил Дриззт. — Но это не означает, что их воспоминания ложны. Разве ты не видел глаза обоих мужчин, когда они вспоминали про ту встречу. Немногие смогли бы лгать с таким выражением лица, и, более того, их рассказы поразительно похожи, хотя их разделяют мили и десятилетия.

Ты думаешь, они видели ее?

— Я думаю, что они видели что-то. Что-то любопытное.

Брунор зарычал и перевернул стол.

— Я должен был придти сюда, эльф! Много лет назад, сразу же, как мы потеряли мою девочку. Мы послали эту крысу Джарлаксла на поиски, но я сам должен был это сделать.

— И даже Джарлаксл с возможностями, о которых мы не можем и мечтать, не смог найти никакого следа, — напомнил ему Дриззт. — Мы не знаем, истина волшебный лес Ируладун или вымысел, друг мой. И уж точно мы не смогли бы найти его вовремя. Ты выполнял свой долг на протяжении двух страшных войн, охвативших все Серебряные Пределы, и мудрый король Брунор смог положить им конец. Весь Север обязан тебя благодарить. Мы видели мир далеко за пределами того места, что мы звали домом, и он действительно мрачен.

Брунор раздумывал над этими словами в течение нескольких ударов сердца, а затем кивнул.

— Ба! — фыркнул он. — Я хочу найти Гонтлгрим перед тем, как годы сотрут мои старые кости.

Он указал на несколько карт, лежащих на полу.

— Одна из них, я думаю, эльф. Одна из них.

— Когда мы выступаем? — спросил Тибблдорф Пуэнт, и было что-то в его голосе, что застало Дриззта врасплох.

— Скоро, очень скоро, — ответил дроу, внимательно глядя на дварфа.

Берсерк всегда проявлял рвение, фанатическую потребность, даже просто идти рядом со своим королем. Во многих случаях, особенно во время их нечастых посещений Лускана, Брунор искал способ отделаться от Пуэнта. Грязный дварф притягивал взгляды, а в управляемом пиратами Городе Парусов такое внимание было лишним.

Но было еще что-то в глазах Пуэнт, в его позе и тембре голоса, когда он задал вопрос.

— Мы выходим уже сегодня, — сказал Брунор и начал сворачивать пергамент, чтобы запихнуть его обратно в свою огромную сумку.

Дриззт кивнул и кинулся ему помогать, но от дроу снова не утаились колебания берсерка.

— Ты что-то скрываешь? — наконец спросил Брунор Пуэнта, заметив, что тот и не пытался помочь им собраться.

— О, мой король… — с горечью в голосе воскликнул Пуэнт.

— Я просил не называть меня… — начал Брунор, но Дриззт положил руку на его плечо.

Дроу пристально посмотрел на Пуэнта, затем молча кивнул в знак понимания.

— Он не идет, — объяснил Дриззт.

— А? Что ты сказал? — Брунор в замешательстве глядел на Дриззта, но дроу перевел взгляд на Пуэнта.

— О, мой король, — повторил берсерк. — Боюсь, я не могу идти. Мои старые колени.…

Он вдохнул, его лицо выражало тоску, которую испытывает собака долго не выходившая на охоту.

Тибблдорф Пуэнт был моложе престарелого Брунора Боевого Молота, но годы и тысячи особенно жестоких битв не пощадили берсерка. Путешествие в Долину Ледяного Ветра отняло у него много сил, хотя Пуэнт, конечно же, не жаловался. Он вообще никогда не жаловался, за исключением случаев, когда ему отказывали в боях, приключениях или заставляли мыться.

Ошеломленный Брунор повернулся к Дриззту, но дроу лишь кивнул в знак согласия, поскольку оба знали, что Тибблдорф Пуэнт никогда бы не сказал ничего подобного, если бы его старое сердце не подсказывало, что такого приключения он не выдержит, что дни риска подошли к концу.

— Ба, да ты еще ребенок! — ответил Брунор, больше стараясь приободрить друга, нежели переубедить его.

— Ах, мой король, простите мне, — произнес Пуэнт.

Брунор смотрел на него несколько мгновений, потом подошел и крепко обнял Пуэнта.

— Ты лучший телохранитель, лучший друг, которого старый дварф когда-либо знал, — сказал Боевой Молот. — Ты прошел со мной через столько испытаний, ты был рядом, и после всего этого ты все еще думаешь, что должен просить у меня прощение? Это я должен просить прощения! За всю твою жизнь…

— Нет! — перебил его Пуэнт. — Нет! Это было радостью для меня. Счастьем. И не так представлял я свой конец. Я ждал великой битвы, последней битвы, чтобы умереть за моего короля…

— Для моего сердца будет лучше, если ты будешь жить, дурень, — сказал Брунор.

— Таким образом, ты хочешь провести остаток своих дней в долине? — спросил берсерка Дриззт. — Со Стокли и его кланом?

— Да, если они примут меня.

— Они будут дураками, если не сделают этого. А Стокли не дурак, — заверил Пуэнта Брунор, а затем взглянул на Дриззта. — Мы выступаем завтра, не сегодня.

Дроу кивнул.

— Этим вечером мы будем пить и болтать о былых временах, — сказал Брунор, оглядываясь на Пуэнта. — Сегодня вечером каждый поднимаемый тост будет звучать за Тибблдорфа Пуэнта, величайшего воина, которого когда-либо знал Мифрил Халл!

Возможно, это было чем-то вроде преувеличения, ведь Мифрил Халл знал множество героев легенд, и сам Король Брунор был не последним из них. Но никто из тех, кто сражался с Пуэнтом, не оспорил бы этого утверждения, что и говорить, не много было тех, кто пережил ярость Тибблдорфа.